– Хрен ли думаешь, а? Бери, тебе на моце кататься зимой, а никто на складе маски не выдаст, всю будку выстудишь. Их к сезону разбирают.
– Верно Федька сказал, – поддержал его прислушивавшийся к разговору Слава. – Без маски зимой жизнь не в жизнь.
Пришлось взять, расставшись с десяткой. Я на самом деле и сам это понимал – несложно представить результат езды на мотоцикле по морозу без нее. Сунул шапочку в карман, скрутив, решил больше ни на что не тратиться, а то черт его знает, какие счета здесь в кабаках выставлять принято.
– Кстати, а с обувью как? – спросил я у продавщицы на всякий случай.
– Соседний флигель, там Оганесян-сапожник целый цех организовал, – указала она рукой куда-то на стену. – Хорошо шьет, особенно если фасон не сам придумывает, а ты ему говоришь, что нужно. Ну и лавка обувная там есть, хочешь – глянь пойди.
– Ладно, в другой раз загляну. Федь, закончил? – спросил я товарища.
– Ага, почти, сейчас пойдем, – кивнул он и обернулся к продавцу: – Мамед, мешок или пакет дай.
– Где я тебе пачет возьму? – слегка возмутился продавец, заодно проявив свою национальность произношением слова «пакет». – Нет у меня пачет, я тебе что, «Седьмой континент»? Мешок приноси.
– Да забыл я, – досадливо поморщился Федька.
– Мешок дам, другой раз принесешь.
– Давай, потом разберемся.
Федя купил какую-то увесистую железную деталь для машины, как он сказал – про запас, но что именно, я не увидел, а в мешке не поймешь. Разве что вид у него довольный был, – видать, и вправду нужное.
– Ну что, до машины и в кабак? – уточнил он, когда мы вышли на улицу, на сырой и холодный ветер.
– А есть еще планы?
– Никаких.
– Ну и у меня никаких, – заявил я. – Не вижу ни одного повода, который мешал бы нам выпить.
– «Я люблю тебя, жи-изнь…– запел Федя, – что само по себе и не ново!» Ну чего встал, пошли скорей, шланги горят, и на старый стресс новый накладываться начинает. От «недопила».
– Ты сам шире шагай, – подтолкнул я его. – Давай как в классике: «А я иду, шагаю по Москве».
– Это ты по Москве, – прервал он меня. – А я с других краев.
– Это каких? – удивился я.
– «Пад го-оро-одом Горьким, где люди-и как волки, в рабо-очем поселке па-адруга живе-ет!» – протянул он так громко, что какая-то тетка, не ожидавшая приступа Фединого вдохновения, шарахнулась в сторону, чуть не выронив авоську.
– Так это чего, сюда не все из Москвы сыплются? – удивился я. – Или ты в другом месте вынырнул?
– Из разных проваливаются, – ответил он, поудобней перехватывая увесистый мешок. – Но из Владивостока или Парижа пока не случались – есть какие-то лимиты по радиусу. Так, все больше Средняя Россия, но совершенно вперемешку.
– Хм…– озадачился я. – А вообще какие-то закономерности есть?
– Есть… на дупе шерсть, – вздохнул Федя. – Толку-то с них? Тебе на лекцию идти надо?
– В понедельник надо, сказали.
– Так ты на работе предупредить не забудь, – напомнил он мне. – А вообще, за все закономерности там тебе и расскажут. Наверняка кто-то из научников будет – для этого и собирают, чтобы поведать, что у нас тут и к чему. И каким боком. Или раком.
– А больше все же боком или раком?
– Все больше раком, ну и выходит боком, – усмехнулся он. – Входит и выходит. Не было, говорят, поначалу у Тьмы такой активности: чем дальше, тем больше проблем от нее. И твари сильнее становятся. Никогда ведь по стенам не ползали, а сегодня, а? Аки посуху, то есть по полу.
