На пороге вечности - страница 5

– Ты красивый Сашка.

– Но ты выбрала его! – продолжал он- И превратила меня в подружку для своих каждодневных излияний только на одну тему: «Кирилл Федоров» А ты подумала обо мне, каково мне все это слышать?

Именно после этих его слов мне пришлось его перебить. Я просто не выдержала и воскликнула:

– Саша, но я даже не догадывалась о твоих чувствах!

– А когда тебе было, собственно говоря, догадываться Полина! – произнес он со злостью, совершенно ему не свойственной – И что-то видеть. Твои слова, мысли были только об одном человеке. А Саша? Что Саша? Саша просто друг. А задумывалась ли ты, когда-нибудь, почему твой друг всегда один. Он что, урод какой-то. Ты видела, сколько желающих хотело попасть на твое место. Нет. Тебе было плевать, тебе были важны только твои интересы, все должны были решать только твои проблемы, а до наших с Ленкой тебе и дела не было. Ты эгоистка Полина, ты хотя бы знаешь об этом?

Я стояла в каком-то оцепенении и слезы тихо капали из моих глаз. Я понимала Сашка прав, но что мне со всем этим делать я, увы, не знала.

– Сашка прости меня. Ты прав. Я жуткая эгоистка, но…

– Что но, Полина?

– Саша! Я, правда люблю тебя! – захлебываясь в собственных рыданиях, прохрипела я – У меня никого нет ближе тебя, ты мой лучший друг.

Мои слова не только его не успокоили, они привели его в состояние какого-то аффекта, он, по-моему, уже не контролировал себя. В глазах его полыхала ярость.

– Мне не нужна твоя чертова дружба! – схватив меня за плечи, прокричал он- И жалость мне твоя не нужна. Я люблю тебя, понимаешь? Люблю. Я люблю тебя в тысячу раз больше, чем ты этого чертового Кирилла. Неужели ты не понимаешь, что это я должен быть на его месте в твоем сердце. Да пойми же ты дуреха, что мы выросли – усмехнувшись, сказал он – И о какой дружбе может идти речь. Ты посмотри на себя? Как с тобой можно дружить?

И схватив меня, он прижал свои губы к моим. Я стала вырываться, барахтаться в его стальных объятьях, но разве могла я справиться с этой горой накаченных мышц. В какой-то момент, он на секунду ослабил хватку и я, воспользовавшись этим, со всей силой ударила его ногой, оттолкнула от себя и, не дав ему опомниться, побежала со всех ног. Но он нагнал меня, сбил с ног и навалился на меня всем своим телом. Я чувствовала бешеный ритм его сердца. Заглянув в его глаза, я ужаснулась, они были стеклянными. И все завертелось закрутилось в бешеном ритме и ничто уже невозможно было вернуть назад. Он ушел молча по-английски.

Я не помню, сколько времени я лежала с открытыми глазами, по-прежнему смотря на звезды, но в какой-то момент я поняла, что нужно встать и идти домой. Оглядев себя, я заплакала и отчетливо поняла, что моя память не сможет стереть эту ночь, она отпечатается в ней на всю жизнь. Мне все же придется с этим жить. Я кое-как дошла до дома, рухнула на постель и забылась тяжелым сном.

Весь следующий день я провела у бабушки, помогая ей по хозяйству и пытаясь все забыть, но у меня это плохо получалось. Бабушке я ничего не сказала, боялась ее реакции. Придя вечером домой, я узнала о том, что заходил Сашка, но не застав меня дома, ушел. Я знала одно, что, во-первых не хочу его видеть, во-вторых я никогда его не прощу и в третьих, у меня больше нет друга.

На следующий день я пошла в школу, нагладила свою форму, распустила волосы, немного подкрасилась и с царственной походкой вошла в класс. Я поприветствовала всех и села за свою парту, которую отныне я занимала одна. Саша сидел теперь с Ленкой и о чем-то шептался. За моей спиной никто не шушукался и не смотрел на меня косым взглядом, что говорило о том, никому было не известно, что произошло позавчера на берегу моря. Сашка всегда умел хранить секреты, и я была уверена, что нашу с ним тайну он унесет в могилу. Боже! Как я была права.