Я развернулась и уже в дверях поняла, что неосознанно в уме держу последнее слово Жутобелки.
Золото.
Умение анализировать поступающую информацию – это прекрасное качество любого человека. Тем более сотрудника министерства внутренних дел. Но мне всегда нравилось срабатывание какой-то ассоциативной женской логики. Когда ты слышишь слово или видишь предмет, и мозг начинает работать совершенно нестандартно, водя тебя скачками по лабиринтам, но в итоге всё равно приводящим к нужным выводам.
Вот и сейчас.
Простое слово, сорвавшееся с особым смыслом с губ шефа. Но я вспоминаю золотую запонку под столом в квартире убитой, а следом зажим на галстуке зеленоглазого в туалете Причала. И даже несмотря на то, что они совершенно не были похожи, я возобновляю возникшую мысль: запонка убийцы была в комплекте, потому что такой зажим, я где-то видела.
Выдохнула и направилась в кабинет, где уже ждал Прокопенко.
– Нормально всё?
– Да не очень, – я бросила на свой стол папку с отчётами, достала смартфон и села на стул, едва не взвыв от боли, но быстро взяла себя в руки. – Через неделю меня переведут к Арестову.
Женя вскинул бровь и внимательно посмотрел на моё лицо. Точно знаю, что выискивал там нотки бешенства, но увидел только задумчивость.
– И ты не имеешь ничего против?
Я открыла папку, достала документы и носители видеозаписей.
– Я против. Очень против. Но просит не Арестов, просит шеф, а ему я, сам знаешь, отказать не могу.
– Но ЦСН? У них, насколько я знаю, нет женского отделения.
Я отмахнулась от него, погружаясь в сухие строки, описанных событий.
– Отдел аналитики.
В помещении, наконец, наступила тишина и я спокойно продолжила изучение, пока через минуту не раздалось потрясённое:
– Они отжимают у нас лучшего спеца по внедрению, лишь бы бумажки им кто-то разбирал? Пи**ец!
Я обернулась и посмотрела на Дениса Третьякова. Одного из лучших сотрудников УУР, чего не скажешь обо мне.
– Не сквернословь и не утрируй. Агент из меня так себе. И вообще, какая разница? Со мной, без меня? Вам никогда людей не хватает в этом деле. Можно подумать, что-то кардинально изменится с моим отсутствием. К тому же, я ненадолго. Полгода, максимум год. Потом вернусь на родную землю.
Денис с Женькой переглянулись и дружно махнули на меня рукой, добив напоследок весьма обидной фразой:
– Ну хотя бы задница гореть не будет.
Глянув на них исподлобья, я вернулась к чтению. Вот тебе и поддержка, Виноградова.
Из отчётов я узнала, что в день спецоперации на набережной было задействовано более двадцати боевиков. Допросы, как я говорила ранее, результатов не приносили, зато порадовала оперативная сводка. Ребята выяснили, что связи уходят за пределы страны. Установить контакты не удалось, потому что кто-то вовремя оборвал каналы, однако позабыв, а может и не успев, зачистить связных по ту сторону. В общем, эта информация изучается и вполне может стать жирной ниточкой. Здесь же находились отчёты по опросам заложников. Несколько человек слышали разговоры боевиков по мобильным, которые были уничтожены в момент проникновения. Свидетели говорили, что несколько раз слышали имя Хаттаб. От сочетания этих букв у меня мгновенно возникла ассоциация с Волосатым, он же Чёрный Араб. В одно мгновение передёрнуло. Этого гада спецслужбы замочили в далёком две тысячи втором году, но до сих пор пробирает от воспоминания о его злодеяниях.
