И только дома, бросив ключи на тумбочку, стянув обувь и ветровку, я рухнула в кресло и положив ноги на журнальный столик, откинула голову на спинку.
И зажмурилась, когда девять кругов мысленного ада по имени Сора возобновили свой вихрь в голове.
И что со мной не так, а?
***
– Нет места милее, чем дом. Да, Дём?
Анчар хлопнул Стаса по плечу и понимающе ухмыльнулся, когда тот в очередной раз поднял трубку и поприветствовал собеседницу улыбкой.
– Да, Ань. Нет, я в течение часа буду дома. Кто? Давай без гостей, родная, я очень… – Дем бросил на замолчавших парней взгляд, но всё же продолжил. – …соскучился.
Парни понимающе заржали, я же усмехнулся, не разделяя его чувств.
В последнее время с Таней всё как-то неладно. Разговоры не клеятся, настроение не тянется. По большей части мы молчим перед сном, что определённо не нравится не мне, ни ей. А по ночам… По ночам я и вовсе не с ней. По ночам я неверен, потому что сжимаю в руках другую. Чувствую запах её кожи и вкус поцелуев…
Коротко тряхнул головой, подхватил сумку и захлопнул личный шкафчик с экипировкой.
Рано или поздно, это наваждение схлынет, я уверен. Не может же быть вечным то, что случилось всего единожды. Любые, даже самые болезненные воспоминая со временем меркнут. Почему сейчас должно быть иначе?
Домой я не торопился. Решил заглянуть в продуктовый и купить чего-то вкусненького. Таня не умеет готовить, и вряд ли будет встречать домашними пирогами и горячим борщом. А мне как никогда хотелось тепла. Того тепла, которое согреет изнутри, и я не очень уверен, что еда в этом хоть чем-то поможет.
Подходя к кассе, скользнул взглядом по стеллажам с крепкими алкогольными напитками и сам себе удивился, когда в голове возникла мысль купить чего-то такого. Но нет. Одно дело, когда с друзьями и под знаменательное событие, другое, из-за долбанного одиночества, которое превращает душу в сосущую пустоту.
В такие моменты обычно замечаешь, что небо перестало быть синим, а солнце греть, как раньше. Люди вокруг больше не улыбаются, погруженные в свои проблемы, а дети… Даже дети кажутся более взрослыми. Интересно, будь у меня свой ребёнок, я видел бы его таким же? Когда у них заканчивается пора радости и беспечности? Когда мир точно так же, теряет яркие краски? Я сам не помню, и вряд ли когда-нибудь познаю это, глядя на собственных детей.
Тряхнул головой, ставя корзину с продуктами на кассу. Девушка с приклеенной улыбкой и короткими взглядами, избегающими моих глаз, пробила всё и назвала сумму к оплате. Доставая банковскую карту, невольно подумал о том, что можно прогуляться до ещё одного магазина… и вдруг понял, что не хочу домой. Не хочу идти туда, где нет никакой радости. Лишь чувство вины, что ничего не получается... что изменил. Что не могу подарить кусочек счастья той, кто этого заслуживает.
Подхватив пакет, я отошёл от кассы и наткнулся взглядом на невысокую фигуру, в которой сразу узнал Виноградову. Она тоже только что рассчиталась за покупки и направилась на выход. И мне бы оторвать взгляд, найти что-то более примечательное, но колотящаяся мышца в груди, разгоняла кровь и адреналин по венам. Я хотел на неё смотреть. Желал насытиться её образом, пусть и со спины. И узнать, куда она направилась такая задумчивая и неторопливая.
И я шёл, как тогда, в клубе, увидев её невменяемой. Шёл вопреки доводам разума. Шёл, видя перед собой только её. Вспоминая вкус её губ, вспоминая мягкость кожи и сладость стонов. Шёл и понимал, что… мы идём ко мне?
