– Хотела показать. Так вот, он сказал, что оно светится…
– Светится? Неужели? – Максвелл всё никак не мог перестать перебивать. – И что же вы сделали?
– Ничего… – Эви чуть пожала плечами. – Мы вернулись, и я сразу пришла к тебе…
– Черт возьми! Река! – Максвелл резко встал и схватил Эви за руку. – Ты понимаешь, что это значит? Там есть другой берег! Быть может, и старина Грон нашел эту реку и смог перебраться через неё! – в глазах его полыхал азарт с оттенком фанатизма. Тут же Максвелл замолчал и заговорил уже тише. – Не говори пока об этом никому. Нам надо организовать экспедицию к этой реке. Тогда, возможно, мы… – он замолчал, широко улыбаясь своими белыми зубами.
– А яйцо? – напомнила Эви. Такие перепады настроения Максвелла давно перестали пугать или удивлять её.
– Яйцо? – несколько рассеянно переспросил Максвелл. – А, да… И на него посмотрим.
С крайне довольным видом он откинулся на спинку кресла и забросил ногу на ногу, немного посидев так, загадочно глядя куда-то в пространство перед собой, цокнул языком и уже совсем спокойно спросил:
– Дафна кричала?
– Ругалась. Как всегда, из-за того, что мы с Лореном с леса притащили…
– Да-да, – махнул рукой Максвелл. – И что, убирать заставила?
– Нет, Ковелина сказала…
– Чтобы ты не убирала?
Эви молча кивнула. Наверное, только в такой ситуации Максвелл не смог её перебить.
– Возмутительно! Хочет, чтобы ты чувствовала себя неполноценной, не способной делать что-то, что могут другие! – Максвелл вновь встал, взяв Эви за руки, и заставив её тоже встать. – Никогда не слушай её, девочка! Всегда делай всё сама, берись за то, что, кажется, не сможешь сделать! Ты не такая, как мы. А знаешь почему? Потому что ты лучше! – он воодушевлённо выдохнул.
На среднем пальце левой руки Максвелла была мозоль от карандаша. Эви рассмеялась и кивнула.
– Спасибо. Я знаю, что могу не меньше остальных…
– Завтра же пойдём к реке… – Максвелл отпустил руки Эви и прошел мимо неё к столу. – А сейчас, девочка, принеси мне чай.
Эви направилась к двери, слыша, как Максвелл зашуршал бумагой.
* * *
Рогатая сова из больших часов в прихожей, стрелки которых уже давно перестали обходить циферблат, прокричала, что пора бы уже всем ложиться спать. Но здесь, как и в любой ситуации, были несогласные. Лорен лежал под кроватью, прислушиваясь к тому, что происходит в коридоре и этажом ниже. Ему уже казалось, что все давно спят и забыли про него, и он успокаивал себя только тем, что был абсолютно уверен в том, что хозяйка кровати, под которой он лежал, ещё не лежит над ним. Он уже был готов вылезти из своего убежища, но тут в коридоре раздались приближающиеся шаги, и Лорен спешно откатился к стене. Дверь открылась, комнату заполнил свет лампы, Лорен раздосадовано цокнул и тут же сам себе закрыл рот, наблюдая за ногами в плюшевых белых тапочках. Ноги приподнялись на носочки и, после зажигания большой потолочной лампы, в комнате стало совсем светло. Теперь Лорен совсем не знал, что делать. Ждать, пока хозяйка комнаты уснёт, и потом тихонько вылезти? Нет – слишком долго, Лорен ни за что не сможет так долго лежать под кроватью. Вылезти сейчас? Нет уж – он не самоубийца. Зажмурившись, Лорен изо всех сил пытался придумать выход из сложившегося недоразумения.
Максвелл качался на стуле, держа в зубах простой карандаш, а в руках – кружку.
– Ты помнишь старину Грона? – спросил он, глядя в кружку.
