Кряхтя и постанывая, Кляуза попытался встать, но смог лишь сесть на тротуар, облокотившись о стену, – Что это было? – сам себе он задал вопрос, – Может фугас? Да неет. У нас все-таки не война… Газ рванул? Тоже не то, – Иван не открывал глаза. Организм требовал время, чтобы прийти в себя.
Ровные шаги. Мужские. Подошел совсем близко. Присел. Двумя пальцами открыл один глаз Ивана, – Ай-ай, милейший. Аккуратнее надо быть. – Незнакомец взял Кляузу за подбородок и бесцеремонно повернул его голову влево, потом вправо.
Иван, наконец, открыл и второй глаз и сумел сфокусировать зрение. Напротив него на корточках сидел человек, словно сошедший с фотопортрета начала XX века. Соответствующий безупречный черный костюм, белая сорочка, шляпа-котелок, правильное (даже слишком) лицо, аккуратные, словно напомаженные черные усики, и добрые молодые голубые глаза. За его спиной движение, фиолетовые бесформенные пятна, всполохи, беспрерывным потоком света мчались прочь, образуя что-то вроде тоннеля из которого бесшумно выходили темные человекоподобные фигуры.
Незнакомец улыбнулся, отпустил голову Ивана. Выпрямился. Достал массивные карманные часы. Посмотрел на них. С задумчивым видом посмотрел куда-то вдаль, после чего хлопнул крышкой и вернул часы обратно в карман. Кляуза хотел было встать, но неизвестный силой его оставил в сидячем положении, – Рановато, милейший, рановато, – с этими словами, произнесенными с неким сожалением, незнакомец сунул руку во внутренний карман пиджака, явно намереваясь что-то извлечь.
– Мяау, – Бастет неожиданно, бесшумно, как из-под земли, появилась между Кляузой и незнакомцем. Было видно, что она прихрамывает, а шерсть сильно опалена в нескольких местах.
– Ммм, – многозначительно промычал незнакомец, глядя на нее, – Понимаю, – вернул руку обратно и громко крикнул куда-то вверх, – Уходим! – плавно повернулся, и исчез в закрывшемся за ним фиолетовом тоннеле.
Как только за неизвестным захлопнулся тоннель (вернее было бы сказать, что тоннель медленно осыпался, его частицы оседали звонкой пылью), Бастет развернулась и, прихрамывая на переднюю правую лапу, подошла к сидящему на асфальте Ивану.
– Видок у нас тот еще, – едва улыбаясь, сказал Кляуза.
– Иван Николаевич, почему вы улыбаетесь? Вам необходимо … – голос кошки звучал как никогда строго, что полностью соответствовало и выражению ее мордочки, но договорить она не смогла, так как Кляуза опять ее перебил.
– Оох, – не без труда, опираясь о стену, поднимался он на ноги, – Это, наверное, у меня истерика начинается. Уважаемая Бастет Базилеевна, у меня есть к вам деловое предложение: давайте мы пока на время прекратим нашу увлекательную экскурсию, – Он окончательно поднялся и слегка отряхнул свои безнадежно испорченные брюки, куртка впрочем тоже ремонту не подлежала, – Вы вернете мне мои законные, любимейшие, прекрасные покрывала, и мы оба попробуем привести себя в порядок. Что скажете?
– Иван Николаевич, слушайте меня внимательно. Вы должны понять, с этого момента, экскурсия, как вы изволили выразиться, закончена. И началось нечто иное. Я оставлю вас на некоторое время. Послушайте, пожалуйста, последнюю на этот раз консультацию. Примите ее как руководство к действию. Для вашего же блага, настоятельно рекомендую вам, как можно скорее вернуть себе потерянную вещь. По пути никуда не сворачивайте, ни на что не отвлекайтесь, чтобы не случилось, идите строго за тем, за чем идете. Это понятно?
