И вот оно здесь.
– Давайте прошлогодний паттерн? – кричит Полина и сама выходит на лёд.
Разумно.
Да, они с Егором катали разные программы и совсем не друг с другом, но короткий танец – достаточно универсальная вещь, а паттерн – его самый универсальный фрагмент. Каждый год Международный союз конькобежцев выбирает один основной ритм и несколько дополнительных, таким образом регламентируя то, что все без исключения пары покажут в коротком.
В сезоне, который едва-едва завершился, обязательным ритмом для юниоров была серебряная самба, а дополняли её другие латинские танцы – ча-ча, мамба, румба, сальса, меренге… Каждая команда могла выбрать то, что ей больше всего по душе (не более двух!), но сейчас суть вовсе не в дополнительных ритмах, а в основном, под который и катается паттерн – от и до, пошагово расписанный фрагмент танца, который каждая пара выполняет одинаково. Ну, или приблизительно одинаково, в зависимости от личных возможностей.
Руки, пожалуй, ещё можно поставить по-разному, но в остальном специалистами расписано всё: в каком направлении двигаться танцорам и по какой траектории, какие шаги и танцевальные элементы исполнять партнёрше, какие – партнёру. Выучить паттерн – считай, отработать полтанца, и в прошлом сезоне обе секции самбы Рая могла проехать с закрытыми глазами, вот только партнёр рядом с ней был другой.
Своя плоть и кровь, одинаковый тип мышц, идеальный синхрон.
– Если мы завалимся… – говорит она Егору, на мгновение прикрывая глаза.
– То, по крайней мере, сейчас у нас нет горячего шоколада, так что никто не обожжётся.
Она усмехается.
– Та ещё мотивация. Раньше я каталась ради медалей.
Егор склоняет голову набок.
– А я – потому что не мог не кататься. – Словно пытаясь смягчить убийственную серьёзность своих слов, он кривится. – Люблю это дело. – А потом протягивает ей руки. – Поехали?
Шутить про Гагарина времени не остаётся.
Другие ребята из группы Белых опасливо жмутся к бортам (и правильно делают, ведь неизвестно, чего сейчас ожидать, хоть умение видеть каток у себя за спиной и въедается в любого фигуриста за первые годы катания, этакая базовая прошивка), и во внезапно наступившей между треками тишине Рая снова слышит звук лезвий и льда.
Когда лёд трескается под ногами, должно быть страшно.
Сейчас Рае страшно, но лёд под ногами не трескается, а будто бы говорит: добро пожаловать. Добро пожаловать домой.
Хватает буквально десяти секунд, чтобы кто-то поставил новую музыку (на тренировках играет всё подряд, исходя из музыкальных пристрастий тренера или воспитанников), но самое главное уже услышано.
Егор, судя по его лицу, тоже услышал что-то своё. Его губы плотно сжаты, но, поймав взгляд Раи, он неуверенно улыбается – чтобы тут же покачнуться и тут же выправиться, восстановив равновесие. Проехав первую секцию вдоль одного из длинных бортов (предположительно, напротив несуществующего жюри), у противоположного борта они начинают следующую.
Полина следует за ними, Игорь наблюдает с места.
Когда Рая с Егором останавливаются, тренеры принимаются сдержанно аплодировать.
Всё ещё свежий и как будто не откатавший только что самую сложную часть танца с незнакомой партнёршей, Егор смотрит на неё и улыбается. Даже на льду, под холодным искусственным светом, его тёмные глаза кажутся тёплыми, а в том, что улыбка с ямочками на щеках обаятельна при любом освещении, Рая не сомневается.
