Сейчас оригинал вятского образа Спаса Нерукотворного находится в Новоспасском монастыре Москвы, так в свое время решил патриарх Тихон, а в Спасском соборе Кирова – только точный список чудотворной иконы.
Еще есть информация, что в 1657 году икона Спаса Нерукотворного спасла Вятку от моровой язвы, когда жители прошли с образом Спаса крестным ходом по городу.
Спасский собор – единственный в Вятке двухэтажный храм, построенный в строго классическом стиле.
Только к 1761 году храм возник в том виде, в котором существует сейчас. Как и большинство храмов, его постигла печальная участь – в 1929 году он был захвачен большевиками, колокольню снесли, а в храме находились разного рода учреждения, даже общежитие для студентов.
В девяностые годы XX века храм стали восстанавливать, вернули и колокольню. Начали снова служить литургии.
Когда мы зашли внутрь, меня поразило отсутствие росписей на стенах храма, может быть, их и не было никогда, но, скорее всего, они были уничтожены в советские времена.
– Эх, сюда бы бригаду нашей иконописной школы, – воскликнула я.
О росписи храмов нашей иконописной мастерской во главе с Морозовым Василием Николаевичем я знала не понаслышке, сама участвовала в росписи трапезной Казанско-Богородицкого храма в Ижевске, Спасо-Преображенского храма в Воткинске и Покровской церкви в Сарапуле. Слава о наших ижевских мастерах давно распространилась за пределы Ижевска и Удмуртии, они даже в Переславле-Залесском расписывали храм Сорока Севастийских мучеников летом 2016 года.
– Те, кто в первый раз идёт, обязательно сходите прямо сейчас приложиться к иконе Николы Великорецкого, – объявила Лариса. – А то так бывает, что идешь в крестном ходу, а приложиться к иконе не получается. То ты приходишь, она уже ушла, то к ней очередь огромная. А сейчас людей в храме точно нет, рано еще слишком.
И мы, умывшись и немного перекусив, собрались в Трифонов монастырь, где весь год, за исключением нескольких дней Великорецкого крестного хода, хранится икона Николая-Угодника, найденная на реке Великой. Вернее, не она сама, оригинал иконы был утрачен, а точный список с иконы.
– А ты, Оля, выпила свои таблетки от сердца? – спросил меня Андрей, один из учеников нашей иконописной школы.
– Нет еще, – ответила я. – Я хорошо себя чувствую. А ты?
– И я хорошо, но я выпил. И ты сходи выпей.
– Ладно, договорились, – и я послушно поспешила в автобус за своими лекарствами.
Так и повелось – каждое утро мы спрашивали друг у друга, выпиты ли нами сердечные лекарства, у каждого свои, потому что заболевания разные.
У меня – пролапс митрального клапана, у Андрея – что-то другое, у него операция была на сердце весной, мы с иконописцами дружно навещали его в стационаре. Он очень боялся, что в крестный ход врачи его не пустят, а идти хотел и решил, что пойдет даже вопреки запрету врачей. Но они разрешили.
Андрей, как и многие ученики нашей иконописной школы, попал в нее случайно. Так может показаться на первый взгляд. Но все мы знаем, что случайности не случайны – Господь привел, конечно же. Точно так же, как привел когда-то мою подругу Ольгу, меня, Нину Александровну и многих других. А Андрей подвозил однажды Василия Николаевича до дома на такси, когда там работал. И разговорились (наш Василий Николаевич любого собеседника разговорит). Было это в марте 2015 года. И на следующий день Андрей пришел в иконописную школу. Не всех, далеко не всех берет Василий Николаевич учиться весной, обычно просит подождать до сентября, до начала нового учебного года. Я считаю, что нам с Олей и Андреем очень повезло, что нас взяли весной, в конце учебного года.
