– Я бы с удовольствием прогулялась, – ответила Маша, отходя от окна, – погода и впрямь отличная. Пойдем?
– Конечно. После обеда уже никуда не хочется.
Она рассмеялась и ушла к себе. Я спустился на первый этаж. Вскоре появилась и Маша. Мы надели пуховики и вышли на улицу. Места здешние моя спутница знала куда лучше меня, хотя я и тратил по два часа в день на их изучение. Из этого я заключил, что Маша либо всю жизнь провела здесь, либо живет у Раисы Филипповны давно. Маршрут я доверил ей и за разговором совершенно не замечал, куда мы шли. Людей встретили от силы двух, и мне казалось, Маша избегала мест, где их водится больше.
– К тебе никто не приходит? – спросил я, когда мы аккуратно обходили лужи на дороге.
– Кто, например?
– Ну, друзья, родители… разве у тебя никого нет?
– Есть. Но сюда никто не приходит, – ее тон дал понять, что обсуждать эту тему она не желает.
– А мне стоило немалого труда отбиться от визитеров, – я пытался избежать неловкой паузы, – трудно было объяснить, почему собираюсь проводить отпуск в одиночестве в забытом Богом месте, да еще в марте.
– А зачем кому-то что-то объяснять?
– Ну нельзя же просто уйти, не сказав ни слова! – усмехнулся я.
– Почему? Порой легче выпросить прощение, чем разрешение.
Я назвал ее взбалмошной. Она ответила, что жизнь слишком коротка.
– Я итак проводила много времени, ублажая чужие чувства, а о себе мало думала. Если тебе что-то по-настоящему нужно – иди и возьми.
– Может и так. Но нельзя же плевать на близких!
– Плевать не надо. Важно знать меру и четко понимать, о ком на самом деле думаешь. У меня есть двоюродная сестра – сейчас ей шестнадцать. Она как-то выдала, что по ее мнению, начать заниматься сексом, не сказав об этом предкам, будет нехорошо.
Я расхохотался.
– Ну да. Если она залетит или заболеет – виноваты будут они!
– О чем и речь. Когда тебе по-настоящему что-то нужно, спрашивать не будешь, просто сделаешь, как хочешь, и все. Не думай, что я соплячек призываю к распущенности и непослушанию. Надеюсь, ты понял, что я хотела сказать.
– Понял. Но сестра у тебя забавная! Представляю реакцию ее родителей, если бы она у них на такое разрешение испросила!
Родительская участь видится мне ужасно печальной. Можно сказать, распускаешь собственную жизнь до нитки, чтобы связать ее для нового человека, а он вырастает настолько сложным и непостижимым, что не можешь до него дотянуться, не можешь ничего о нем понять, а душа болит, и любовь к нему остается самой сильной на свете. Ведь любовь даже самых распрекрасных детей к родителям никогда не будет такой. А в какой-то момент поймешь, что знаешь о своем чаде в разы меньше Васи Пупкина – чадо нервы твои бережет, чтоб жил спокойно. Наверное, это очень грустно.
– Надо же! – выслушав меня, воскликнула Маша. – Так все расписал, будто уже отец со стажем!
– Нет, еще даже не женат. Просто из наблюдений.
– Хорошим папой будешь. И маме твоей повезло, – никакого сарказма в ее голосе не было, что удивило немного, – а моим не позавидуешь. Они уж оставили попытки понять меня, но любить не перестали.
– Зачем же добавляешь им боли? Неужели сложно позвонить и сказать, где ты? Просто сказать, все в порядке, жива – пару слов, и они успокоятся.
Маша вздохнула.
– Они знают, что жива, но не знают, где. Никто не знает.
– Ты так хотела?
– Да. Сначала хотела тебе наврать – сочинить историю, что приехала из другого города, ищу работу и перебиваюсь с горячей кружки «Магги» на бэпэшку, но передумала.
