– Только те, кто хотел посмотреть на это чудо со стороны, вдруг наткнулись на ящеров. Какой-то странный райский сад… охраняемый змеем.
– Смотри, дым!
– Ну и фиг ли? Мало ли что там у японцев?
– Там залив, и дымить там может только «Фудзи мару».
– Опаньки! Думаешь, по нашу душу? Если перекроют вход в бухту, там не проскочить!
– Похоже, да. В чем наш бравый полковник точно был прав, так это в том, что у японцев есть какая-то связь типа рации. Мы минут десять, как отошли от причала, а они уже нам на перехват ринулись. И ветер так себе…
– Мотор?
– Только в крайнем случае. Японцы считают наши суда парусниками. Вот пусть пока так и думают. Если «Элис» понадобится срочно валить из бухты, у них будет дополнительно эффект неожиданности.
– А если стрелять начнут?
– Я готов запустить движок в любой момент. Просто пока попробуем обойтись.
Парусник и пароход. Стихия воздуха против стихии огня. Легко скользящий по воде катамаран и пробивающаяся сквозь толщу воды громада парохода. Соревнование изящества и силы. Гонка, которая вполне могла состояться в конце девятнадцатого века, повторялась в веке двадцать первом. Катамаран шел быстрее благодаря легкому, но устойчивому бризу, но пароход ломился наперерез, и ему оставалось меньше пути до узкого входа в бухту. Дым из трубы «Фудзи» растянулся на пол горизонта. Суда неумолимо сближались. Точкой встречи был небольшой участок чистой воды между рифами.
– Даже если проскочим, могут расстрелять из винтовок.
– Кот, они еще ни разу не наставляли на нас оружие. Да и сейчас пушка зачехлена. Просто народ на палубе.
– Знаешь, Вал, меня уже начинает доставать их миролюбие. Вроде бы все путем, улыбаются, кланяются. А у нас уже одно судно под арестом, и не факт, что с нами будет по-другому. Одновременно подходим, без мотора не прорваться!
– Проскочим. Смотри, как ломается волна у рифов. Буруны не по всей гряде. Почти у самых скал есть второй проход. Глубины там минимальные, «Фудзи» туда не сунется, а нам вполне хватит.
– Сядем!
– Дуйте на нос. Смотрите за глубинами под обоими поплавками. У нас осадка полметра, а при таком волнении следы на поверхности появляются, когда камни как раз на такой глубине. Так что запас, возможно, и минимальный, но шансы есть. Лишь бы на какой-нибудь выступ не напороться.
Гряда камней приближалась, голубизна воды приобрела сначала темно-серый, а затем коричневый оттенок от просвечивающих сквозь воду камней. Толик, лежа на прямо поплавке, с ужасом наблюдал на проносящиеся под ним рифы. Уровень дна постепенно повышался. Казалось, еще мгновение – и раздастся скрежет металла, уткнувшегося в скалу. Но Вал провел катамаран в единственную подходящую узкость, в последний момент скорректировав курс и проскочив в полуметре от выступающих с левого борта скал. Парус выиграл у машины. Пароход дал реверс и остановился, перекрывая вход из бухты, но катамаран проскользнул на глубокую воду в трех десятках метров от него. С борта парохода наблюдали за происходящим с недоумением и каким-то странным спокойствием. Вал, обернувшись, жестом поприветствовал капитана Хонду, вышедшего на крыло мостика, тот спокойно помахал в ответ. Оружие так и не было применено. Похоже, приказ, полученный на «Фудзи Мару» ограничивал инициативу моряков, а сами они не желали поимки россиян любой ценой.
– Вал, я даже не знаю, чему больше удивляться. Твоим трюкам среди рифов или этой странной погоне. Они же перли наперерез как за халявным саке и вдруг полный стоп. Еще и ручкой нам помахали. Что за фигня происходит?
