– О чём вы говорите? Как вы можете такое предлагать? Это же измена, грех… Как можно?
– Вы ещё так наивны. Это всё монастырь…
– Причём тут моя монастырская жизнь? А потом обвинения в измене? Вон, – она дёрнула головой, – как первую жену барона? Он же свёл её со света своими подозрениями, и сына своего не любит поэтому же. Как вы можете такое предлагать?
– Вы уже знаете про баронессу Герт?
– Слухами земля полнится.
– Да, жаль бедняжку. Он и шага не давал ей ступить без сопровождения, и донимал постоянными нравоучениями, заставлял замаливать грехи и поститься. Ужас!
– И что, она, в самом деле, была виновата?
– Ну, кто из нас не без греха?
– Она, правда, изменяла барону? – Ания удивлённо вскинула брови.
– Я свечи не держала, так что… – Баронесса пожала плечами. Подошёл паж с небольшим разносом, принёс кубки с разбавленным вином. Ания взяла один, баронесса – другой, и сама кивком головы отправила пажа, подошла ещё ближе и шепнула: – Будьте осторожны, а с бароном Элвудом будьте осторожны вдвойне. Он очень злопамятен, он не простит никогда.
Ания нахмурилась и отпила несколько глотков вина. «Терпи! Терпи и будешь достойна Царства Небесного!» – звучали в голове слова епископа. Ей придётся терпеть, она будет это делать, и никто никогда не заподозрит её в измене. То, что предлагает ей баронесса – завести молодого любовника – это не для неё, это претит всем её чувствам. Никогда! Никогда она не сделает этого!
Ания отвернулась, давая понять, что разговор окончен, да баронесса Доргская и сама ушла – её позвали к себе другие женщины.
Как же так? Как можно делать то, о чём она говорит? Завести любовника из свиты, из оруженосцев? Да как же это? Это неправильно! Нечестно! Да, может быть, и с ней самой поступили нечестно, выдав замуж за старого барона, но она никогда не станет порождением лжи и предательства. Она будет терпеть, она всё вынесет, всё переживёт, даже этого человека. Всё…
Ания повернулась, взглянув на толпящихся женщин, где-то там теперь баронесса Марин Доргская. Подлетел всадник, двое пажей поймали коня и брошенный повод, молодой человек легко спрыгнул с седла. Что это? Уже возвращаются охотники? Так быстро? Ания нахмурилась: собственного мужа ей так скоро видеть не хотелось. Только по собаке, вьющейся у ног приехавшего, Ания догадалась, что молодой человек – это барон Орвил. Зачем он оставил мужчин? Может, что случилось?
Она пошла туда, опустив руку с кубком, но барон и сам, заметив её, пошёл навстречу. Мальчик-паж поднёс молодому господину кубок с разбавленным вином.
– Что случилось? Почему вы так быстро вернулись? – первой спросила Ания.
Барон отпил несколько больших глотков, утоляя жажду, сам не сводил взгляда с лица молодой мачехи, ответил:
– Всё нормально, они понеслись за опушку, где-то там подняли оленя, у меня захромала лошадь. – Пожал плечами. – Так что… – Улыбнулся вдруг.
Ания рассматривала его лицо, впитывая каждую чёрточку – огромные глаза, румянец раскрасневшихся от ветра скул, улыбку. Сейчас он казался ей таким красивым, и ничуть он не похож на своего угрюмого отца-барона. Они разные, отец и сын. И чем больше ей нравился молодой барон, тем омерзительнее вспоминался образ её законного мужа.
– Как вы? – спросил он, и Ания прикрыла глаза, скрывая боль прошедшей ночи, шепнула в ответ:
– Нормально.
Но она лгала, и Орвил видел это. Заметил, как она отвела взгляд, рассматривая что-то за его спиной, каким отстранённым стало выражение её глаз, будто она вспоминала что-то, или какие-то образы прошлого проходили у неё в памяти. А ещё он заметил её припухшую нижнюю губу, вчера этого не было! Он что, бил её? Он поднимал на неё руку? На эту девчонку? Как он мог? Как посмел?
