– Нет, у меня цели, домой хочу.
– Опять на диван, сериалы свои смотреть?
– А что плохого в сериалах? Там любовь показывают.
– Вот именно, что показывают. А ты сама снова испытать не хочешь?
– Не знаю. Мне так спокойнее.
– Ну, а чтобы тебя любили, как в этих сериалах?
Ирина задумалась.
– Хочу, конечно.
– Значит, записываем: «Ириша: цель – любовь».
– Ну, а у тебя какая цель?
– Пишем: «Тома: цель – приключения».
– На пятую точку, что ли? – прыснула слегка охмелевшая Светлана.
– Пока не знаю. Но встряхнуться надо точно! Итак, цели поставлены. Надо с чего-то начинать. «Начало – полдела откачало!» – как говаривал мой дед. А он – умный у меня был. Я думаю, надо начать с утренних пробежек.
– Только не это! – испугалась Ирина. – Дел с утра, не огребешь: и Толика на работу собрать, и обед, и стирка, и глажка.
– А что, Толик твой, без рук совсем? Сам собраться не может?
– Нет, нет и нет! – наотрез отказалась Ирина.
– Хорошо, когда твой барин на работу отбывает?
– Без пятнадцати семь.
– Вот и чудненько. Значит, сбор у меня ровно в семь.
– Ты обалдела? – протянула Светлана, – Я только в семь встаю. Пока чаек, пока кофеек, чтобы глаза открылись…неее, я так рано не могу.
– Сможешь! – отрезала Тома, – тебе, между прочим, это нужнее всех! И если бы не Ириша, мы бы в шесть выбегали.
– А куда побежим-то?
– К новой жизни! – сверкая глазами, объявила Тамара.
А если уж она что решила, сопротивляться бессмысленно: нужно было расслабиться и попытаться получить удовольствие.
Они познакомились так давно, что иногда их память давала сбой по тому или иному эпизоду. Когда-то они, юные жены новоиспеченных лейтенантов, прибыли в один из военных городков, затерянный в лесу – в щитовой барак с одной кухней на восемнадцать семей, с одним душем на всех и с одним туалетом. Причем, хоть туалет был рассчитан на три персоны, так сказать, но внутренние кабинки были без дверей, обзор с порога был полный. Изюминка этого изобретения командиров танкового батальона состояла в том, что туалет был рассчитан, как на мужское население, так и на женское. Это изумительное сооружение на сорок человек обоего пола, требовало хорошего слуха того, кто находился с внешней стороны «ЭМЖО» и зычного голоса находящегося в процессе.
– Тут есть кто?! – старался прокричать, как много громче подходящий.
– ДДДДА, – выдавливал тот, кто занял территорию раньше.
И если тембр голоса совпадал по гендерному признаку, новый посетитель входил, если же нет, дожидался снаружи. Когда выходил предыдущий и сталкивался с последующим, они весело приветствовали друг друга.
То же касалось и общего душа на две кабинки, на которых также отсутствовала индивидуальная дверь.
В основном, неписанные правила соблюдались неукоснительно. Но были шутники с мужской стороны. Однажды Тамара, подойдя к туалету «типа сортира» проголосила пароль. Отзыва не последовало. Она зашла…и увидела примостившегося на очке подвыпившего холостяка.
– Девяткин, сволочь! – закричала она. – Ты почему молчишь?!
– А я никого не боюсь, – захихикал тот.
А готовка на общей кухне? – О, какие страсти кипели тут вместе с борщами, компотами, соусами! Сколько запекалось сплетен вперемешку с бисквитами, печеньями, кексами и приукрашивалось вместе с ними же!
Но зато и обмен рецептами, взаимовыручка и настоящая дружба на всю жизнь начиналась именно здесь. И не только среди взрослых. Тут, в общем коридоре и песочнице перед бараком, происходило общественное воспитание оравы все нарождающихся ребятишек. Так как комнатушки были крохотными, то детвора сайгачила или в длинном коридоре, или на улице перед зданием под присмотром мамаш, которые сменяли друг друга, находясь на своеобразном дежурстве. Таким образом, ребятишки воспитывались коллективно и разнообразно, в соответствии с педагогическими представлениями очередной дежурной.
