На тысячи осколков - страница 14

Утром я перечитал переписку. Я заблокировал телефон, услышав скрип лестницы. Мама. Но потом звук шагов отдалился.

С трудом взяв Бёрге на руки, я спустился вниз. Мама двигалась по кухне, делая вид, что у нее все хорошо. Но я ее знал. На меня не смотрит – обижается.

– Мам, – я подошел к ней сзади и обнял. – Извини, пожалуйста… Я не знаю, что на меня нашло.

– Хорошо.

Мама не двигалась.

– Дуешься на меня?

– Капельку.

– А какао с зефирками поможет? – у меня был козырь, которым я решил воспользоваться.

– Поможет, – улыбнулась мама. – Тогда и отцу сделай. И яичницу заодно.

– Неплохо вы устроились, дорогие родители! – усмехнулся я, но спорить не стал.

– Во-первых, у тебя каникулы, можешь родителям завтрак приготовить. Во-вторых, ты вчера был невыносим. И я заслужила какао! Правда, дорогой? – спросила она у входящего на кухню отца.

– Не знаю, про что вы, но согласен с тобой на сто три процента. Ты же помнишь, что, если будешь бороться против всего мира, я спрячусь за твоей спиной, чтобы меня не задело, и буду поддерживать тебя?

– Вам что, по пятнадцать лет?

Я не выдержал и кинул в отца зефиркой, когда он начал щекотать маму.

– Пятнадцать недавно тебе было! – папа поймал зефирку и съел.

– Как быстро растут дети, – вздохнула мама. – Теперь ты уже не пятнадцатилетний ребенок, а шестнадцатилетний самодостаточный мужчина, который может заботиться о своих пожилых родителях.

Черт. Кажется, какао с зефирками я не отделаюсь. Попал. Но все оказалось не так страшно, как представлялось, – мне нужно прогуляться до маминой знакомой и забрать что-то для «Вечеринки одиночек», которую почему-то организовывает моя мама, и закинуть эти вещи в клуб.

– Может, найдешь себе там девушку, – усмехнулся папа.

– Через мой труп. – Мама стукнула папу в плечо. – Там всем девушкам от пятидесяти и до бесконечности. А я хотела бы быть старше невесты своего сына. Понимаешь, такая маленькая материнская мечта.

А потом мы завтракали. И это был редкий любимый момент, когда никто никуда не спешил. Кажется, мне повезло с собакой. Бёрге ленивый и спокойный. И мне повезло с семьей.

Я смотрел, с какой нежностью папа любуется мамой. Как она стреляет глазками и хохочет над его глупыми шутками (реально, иногда у папы совсем глупые мужицкие шутки), как она поправила ему галстук, а он убрал ей выбившийся из пучка локон волос. В такие моменты мне всегда кажется, что важнее семьи ничего нет. И что где-то для каждого человека ходит половинка. Надеюсь, моя тоже где-то в нашем городке. Не хотелось бы искать ее по разным странам. Раз это оказалась не Эмилие, то точно где-то бродит одинокая девушка. Может быть, в лесу. Ха!

– Вообще-то, во время еды некультурно жаловаться, – хмыкнул я, собрал тарелки и поставил их в посудомойку. – Обсудим это, когда вы станете старше. Кстати, какие у вас планы на вечер?

– Можешь вернуться в половину двенадцатого, – неожиданно разрешил папа и подмигнул маме. – А мы…

– Арне! – мама густо покраснела. – После ресторана поваляемся в кровати с чипсами и каким-нибудь романтичным фильмом.

– Ингрид, я это и хотел сказать, – защитился папа.

– Ну-ну… – Я не выдержал и показал родителям язык.

Мы с Бёрге вышли на морозную улицу. Снег валил уже большими хлопьями, но это только украшало город. Ветер со вчерашнего вечера усилился. Он, будто злясь, подхватывал снежинки, они кружились, словно поднимаясь вверх. Обман чувств. Бёрге недовольно поругался на ветер, но смирился и медленно побежал по своим важным делам. До дома маминой подруги было два квартала, и, подгоняемые ветром, мы вскоре оказались у него. Госпожа Фишер выдала какую-то настольную игру в черно-розовой коробке, явно интересного содержания. И уже без Бёрге я ее понес в клуб, в котором мне самое место.