Она не улыбнулась (либо не слышала об этой марктвеновской шутке, то ли та не показалась ей смешной).
Он вздохнул.
– Слушайте, да вы с чего вообще взяли, что я покойник? Кто вам эту чушь сказал?
– Я вам звонила, – сказала она каким-то отстраненным, слабым голосом, – Вы мне вручили свою визитку, помните? Там были номера телефонов. Я позвонила и мне сообщили, что вы разбились в аварии, что вас нет…
– Меня не было в агентстве, – терпеливо пояснил Сергей, – Конечно, вы попали на номер агентства, и кто-то из сотрудников вам сообщил, что меня нет на месте, что я угодил в аварию… а вы, видимо, его неправильно поняли.
– Видимо, – эхом отозвалась Настя, наконец, принимая сидячее положение, – Неправильно поняла.
– Вы в порядке? Хотя, о чем я… Хотите, отвезу вас в больницу?
Она отрицательно помотала головой.
– Разве что в психушку, – и слабо улыбнулась, точнее, лишь растянула губы в улыбке (взгляд оставался напряженным), – Поскольку у меня, видимо, галлюцинации.
– Я реален, – Сергей осторожно взял ее ладонь в свою, – Вот моя рука, можете пожать. Убедитесь.
Она послушно сжала его пальцы, потом выдернула свою прохладную узкую ладошку и как-то криво усмехнулась.
– Галлюцинации бывают и зрительными, и слуховыми, и тактильными.
Он в очередной раз выдохнул, нет, даже так – не выдохнул, а выпустил воздух сквозь стиснутые зубы.
– Вы неплохо подкованы по части психиатрии. Но тогда должны знать, что на пустом месте, без причин, галлюцинаций не бывает. Вы принимаете какие-то… вещества? – спросил уже осторожно, хотя на наркоманку она вовсе не походила, ухоженная, дорого и со вкусом одетая, чистое лицо, белозубая улыбка, да и зрачки если и расширены, то совсем немного, в пределах нормы.
Она отрицательно мотнула головой.
– Никаких.
– Ну, значит, пьете запоями и у вас сейчас как раз период воздержания и соответственно, белая горячка… опять нет?
– Слушайте, а вы хам, – сказала она не сердито, скорее задумчиво.
Сергей поморщился (нет, определенно в настоящий момент его грубоватые шутки не срабатывали, хотя… то, что она рассердилась, было уже неплохим знаком).
– Простите. Но вы тоже, согласитесь, ведете себя не очень адекватно, я не прав? С чего вы вообще решили, что я покойник?
– Я видела некролог. В и-нете, – сказала она уже не так уверенно, – Или это был фейк?
– Определенно фейк, – заверил ее Сергей (какой, к чертям, еще некролог? У кого из них двоих крыша едет? Определенно, не у него. Он-то себя чувствовал себя вполне нормально, а учитывая то, что всего две недели назад окончательно выписался из больницы, где провалялся с травмами и переломами почти два месяца, даже отлично.)
– Послушайте, Настенька, не знаю, кто вам предоставил всю эту информацию, но определенно тот человек делал это не из благих побуждений. Я жив, видите, и практически здоров, ну, если уж вы не верите ни своим глазам, ни своим ушам… Кстати, – осенило его, – Вы приехали сюда на своей машине? Если так, вам сейчас категорически нельзя садиться за руль.
Она слабо улыбнулась, похоже, начиная верить своим глазам.
– Нет, я сюда добралась на рейсовом автобусе, – повернулась, потянулась к дверце машины, – Спасибо, что в очередной раз меня спасли, но, пожалуй, мне ни к чему вас задерживать…
– Не говорите ерунды, – он снова постарался убрать из голоса вполне объяснимое раздражение, смягчить тон. Может, действительно девчонка просто слишком впечатлительная? Раньше она ему таковой не казалась, но много ли он о ней знал? Совсем немного. Только то, что она учится то ли на филфаке, то ли на факультете иностранных языков, и у нее есть парень, кажется, Денис… еще что-то? Если что-то еще и было, он не помнил. Увы, после аварии, пережив трехдневную кому, он не мог не страдать амнезией (в легкой форме).
