Наконец, все сборы были завершены, и затянутые привязными ремнями десантники ощутили, как мелко завибрировал дюралевый пол под ногами, отзываясь на включение взлетных двигателей. Погоняв движки на разных режимах, привыкая к незнакомому аппарату (впрочем, по мнению одного из бывших спасателей, челнок был всего лишь конструктивно-упрощенной и более дешевой в производстве копией грузового транспортника «орбита-поверхность» М228, снятого с производства еще полтора столетия назад), пилоты сообщили по внутренней связи, что готовы взлетать.
Оглядев товарищей, Ильченко коротко кивнул:
– Все, мужики, погнали. Удачи нам. Скафы загерметизировать, с этой минуты и до окончания операции шлемы должны быть наглухо закрыты, никакого контакта с атмосферой корабля противника. Проверьте связь, подключитесь к бортовой системе бота. Выполнять!
И первым бросил вниз бронепластовый щиток, активируя автономную систему жизнеобеспечения скафандра.
* * *
Вблизи чужой звездолет казался еще более огромным, нежели на снимках со спутников наблюдения и передаваемом камерами внешнего обзора челнока изображении. Почти семисотметровый корпус был напрочь лишен любых понятий о внешнем дизайне – просто исполинский вытянутый восьмигранник, на всех сторонах которого каждые два десятка метров расположены двустворчатые вакуум-шлюзы. Никаких надстроек, лишь кормовую оконечность охватывают три индукционных кольца стартово-финишного контура гиперпространственного двигателя. Навигационные и габаритные огни потушены, корпус отблескивает в отраженном планетой свете металлом внешней брони, испещренном следами метеоритной микрокоррозии. Сплошной голый рационализм, ровным счетом ничего зловещего – просто один из тружеников эпохи человеческой экспансии к Звездам, обычный грузовик, которые сначала возил в дальние колонии оборудование, технику и продовольствие, а затем – десятки тысяч криогенных капсул со спящими колонистами.
Вспомнив кое о чем, Ильченко заерзал на неудобной лавке, вглядываясь в увеличившееся по его мысленному приказу изображение, заполнившее всю внутреннюю поверхность забрала шлема. Странно, но ведь тот парень, спасатель, что доставил в Эйкумену первое сообщение о вторжении ящеров и выжившего мальчика, сравнивал транспорты с линкорами?! Нет, размеры и примерное количество десантных средств на борту вполне совпадают, но вот внешне? Неужели опытный астронавт – как там его звали, Смитсон, что ли? – мог перепутать старый транспортник с военным кораблем, да еще и посчитав его кораблем нечеловеческим, чужим?! Бред… Нет, сам он, конечно, ни разу не моряк и не космонавт, но перепутать этот восьмигранный железный «карандаш» с линкором?! С другой стороны, ведь ударили же они с орбиты по Гроту, угробив разом целый город, значит, есть у них и боевые корабли? Может, это их Смитсон и называл теми самыми «линкорами»? Надо будет с особистом и комбатом посоветоваться…
В наушниках щелкнуло:
– Согражданин… – прежде, чем Ильченко успел взъяриться, пилот уже сам смущенно поправился:
– Товарищ капитан, докладывает первый пилот, доброволец Иллиас Краг. Наш бортовой компьютер получил запрос основного корабля. Надо полагать, отрабатывает система «свой-чужой». Наши действия? У нас ограниченный доступ к их бортовухе, не было времени разбираться.
– А мы что-то можем изменить, Иллиас?
– Никак нет. Ну, разве что попытаться удрать, хотя не похоже, что он вооружен.
