– Девочка запугана. Если бы я стал перед ней писать и смотреть, вот так – Симолин прищурился и представил руку к подбородку, – она бы мне ничего не рассказала.
– Запиши ее слова сейчас, – потребовала Ващенко.
– Да успею. Смотрите, там, кажется, Буфанов приехал.
Все трое повернули головы в сторону ворот, где охрана расчищала место для проезда машины от зевак.
На территорию особняка заехал черный внедорожник и подъехал к крыльцу. С заднего сиденья вышел толстый, щекастый, дорого одетый в строгий костюм, мужчина. Это Анатолий Борисович Буфанов, депутат Гординской городской думы. На его круглом лице сверкали маленькие глазки, а щеки, словно желе, лежали на воротнике белой рубашки. Он находился в сопровождении охраны из двух крепких бойцов. Буфанов пожал руку Вике и остальным операм. К тому времени, тело его жены уже упаковали в специальный мешок для транспортировки в морг.
– Прошу вас, пройдемте, – сказал Буфанов. Он махнул рукой, и за ним, как стадо за вожаком, пошли милиционеры и охрана. Вся толпа зашла в кабинет на втором этаже. Там Буфанов сел за свой рабочий стол и стал отвечать на вопросы. Их задавала Ващенко, расположившись на стуле напротив.
– Анатолий Борисович, может у вас есть какие-то враги, люди, которые хотят сместить вас? Подумайте хорошо. Может на днях вы с кем-то поссорились?
Максим огляделся. Увидел в стеклянном шкафу бутылку дорогущего виски.
– Я ни с кем не ссорился. Враги они есть всегда, но, чтобы убивать ради этого – это вряд-ли.
Симолин подошел к заветному шкафу под пристальным взглядом охраны Буфанова. Дверца с жалким скрипом открылась, и лейтенант достал бутылку.
– Анатолий Борисович, может вам налить? – спросил Максим.
Ващенко раздраженно смотрела на лейтенанта. Охранники переглянулись и немного напряглись.
– Давай. Мне не помешает. Стаканы там же стоят, – указал депутат на тот же шкаф.
Симолин оперативно разлил в два стакана виски, для себя и для Буфанова. Он также предложил остальным присутствующим. Тувалов, было потянулся за стаканом, но взгляд Вики не позволил этого сделать
– Не чокаясь, – сказал Максим.
Они выпили. Допрос продолжился.
– Нам известно, что вчера вы поссорились с убитой. О чем конкретно вы разговаривали? – продолжала Вика.
– Откуда вам это известно?
– На вопрос отвечайте.
Майор Ващенко говорила с напором, четко, проговаривая каждое слово. Ее не заботило то, что она разговаривает с чиновником.
– Проболтался кто-то значит… Ладно. Да. Мы разругались. Она заподозрила меня в измене. Она кричала на меня, плакала.
– Факт измены был? Куда вы потом уехали? Вы же не ночевали дома?
Буфанов посмотрел на Максима, ища поддержки. Он решил для себя, что дальше говорить не будет. Лейтенант поставил пустой стакан на стол перед Анатолием Борисовичем и сказал:
– Спасибо за ваши показания. Мы еще раз вам сожалеем. Крепитесь.
Ващенко пришла от такого поведения своего подчиненного в ярость.
– Лейтенант Симолин, – проговорила она, – я задаю вопросы, и я решаю, когда закончить.
– Ну неужели не видно, что Анатолий Борисович убит горем. В следующий раз поговорим, тем более он нам уже большую часть рассказал.
Максим незаметно показал глазами Вике, чтобы она поднималась и уходила. Он что-то знал.
– Не прощаемся, Анатолий Борисович, – сказала Ващенко и подбирая свою сумку вышла за дверь. Последним вышел Максим. Он махнул на прощание рукой. Один из охранников с прищуром смотрел на Симолина, будто тот опасный преступник. Максим это заметил, и, чтобы разрядить обстановку, выдал свое коронное прямо в лицо сотруднику охраны:
