Набат по сказке - страница 12

Вооружившись самой первой книгой писательницы, что была, официант мялся с ноги на ногу за Снежиной спиной и не знал, как попросить автограф. Стоит ли говорить, что он её поклонник? Или же изобразить бурную неожиданность? Мягко подойти или настойчиво? Кубик Рубика человеческого общения никак не желал складываться. На помощь в этой неуютной ситуации пришла Лариса. Воспоминания о ней.

Вообще, Лариса сама по себе была грубоватой дамой. Не терпела, чтобы ей открывали двери. Могла придавить какого-либо бедолагу не совсем красивым словцом. Баловалась с алкоголем и была (с виду, только с виду) проще, чем пара валенок. Хоть немного, но я думаю, Вам удалось представить себе подругу нашего официанта. Стали жить они относительно недавно, и Андрей пока не успел пожалеть об этом.

Как-то раз Лариса, раскрасневшаяся от пятой кружки пива, заявила: «Андрюх. Женщины любят самоуверенных и наглых. Бери меня и владей, и тогда я буду у твоих ног. Умоляй меня – и валяться будешь уже ты». От сказанного женщиной повеяло незримой угрозой, но Андрей привык. От Ларисы очень часто пахло угрозой.

Это признание до сегодняшнего дня юноша не воспринимал никак. Но в совокупности с ситуацией смысл её, наконец, оформился. Не совсем такой, какой имела ввиду дама сердца, далеко не такой. Вдохнув побольше воздуха, Андрей сжал крепко книгу и нагленько уселся за столик к Снежане. Та бегала пальцами по клавиатуре, подобно музыканту, отыгрывающему быструю мелодию на рояле, и никак не отреагировала на подобный жест. Вполне возможно, что она попросту его и не заметила. У женщины уже давно был свой мир, в котором она жила, и лишь он был действительно важным.

Андрей стал стучать пальцами по столу, привлекая к себе внимание. Только ленивый не повернулся к столику писательницы, но она сама оставалась в работе с головой, лишь её губы тронула лёгкая улыбка. Закончив отстукивать незатейливую книжную мелодию на ноутбуке, Снежана откинулась на спинку стула. Её глаза встретились с глазами Андрея, так усиленно ждавшего этого, а сигарета скользнула меж ало накрашенных губ.

– Хорошо, что поинтересовался. Не, тут не занято, – прошептала женщина в пелене сизого дыма. Вытяжки находились прямо над каждым из столиков, и сигаретные выхлопы быстро улетучивались в вышину, не доставляя особого дискомфорта некурящим посетителям.

Юноша растерялся, а писательница расхохоталась, озорно блеснув глазами:

– Да не тушуйся, это я так шучу. Так нахально сел и так с треском провалился, вот умора, – она вставила в губы сигарету и глубоко вдохнула. – Уже не первый день за спиной у меня маячишь. Знаешь, это с виду я кажусь невнимательной и вообще «вся в окне», а на самом деле, в этом самом окне, – рука её сделала небольшой круг дымной сигаретой, – я вижу отражение всего-всего, что происходит и внутри.

Вот теперь Андрей точно не знал, надо ли ему вообще открывать или стоит просто подняться со стула и пройти на кухню с красным от стыда лицом и тяжёлым от поражения животом.

– Так что ты хотел… – женщина оборвала себя на полуслове. Её глаза искры впились в юношу очень остро. Эти глаза, казалось, принадлежали не взрослой женщине, а игривому подростку с очень живым умом неугомонным сердцем. – Это же… Стой, я двести лет не видела её, а тем более и не держала в руках. Можно?

Официант мог лишь только беззвучно повиноваться (когда понял, о чём конкретно идёт речь) и протянул Снежане её же книгу. Снежана, чуть ли не с дрожащими руками – а побороть эту дрожь было сложновато – приняла роман. «Мир на коте» с облезлым корешком, накрепко перетянутым скотчем. С растрепавшимися уголками и ставшими до седого белыми. С морщинами-трещинами, украшающими переднюю и заднюю обложки.