Первые пятнадцать минут Лена молчала, сосредоточенно листая что-то в Инстаграме. Потом отложила телефон, но продолжала молчать.
Я тоже молчал какое-то время. Просто не знал, как начать разговор. А потом скосил глаза и посмотрел на пассажирку.
Лена беззвучно плакала, тихонько вздрагивая.
- Эй! – сказал я, - ты чего?
Лена всхлипнула.
- Ну, слушай… понимаю все – но так правда нельзя. Ему бы не понравилось, что ты плачешь.
Лена прижала ладони к лицу и зарыдала уже в голос.
Я снова замолчал, решив больше не вмешиваться. А смысл, если получилось только хуже?
- Это… я. Моя вина есть… - сказала Лена еще через пару минут, сквозь очередной всхлип, - жадность…
- О чем ты? – осторожно спросил я.
Лена убрала руки от лица и посмотрела на меня заплаканными глазами.
- Ты правда его друг был, да? – спросила она, сдерживая всхлипы.
- Правда, - уверенно ответил я.
- Обещай тогда, что никому болтать не будешь. Мне выговориться надо. А подруг нормальных нет. Они точно все растрындят мгновенно.
- Обещаю, что болтать не буду.
- Ты вроде нормальный парень, - Лена оглядела интерьер машины, словно впервые его увидев, - хотя и мажор.
- Я не мажор, - возразил я.
- Что, на нахайпил так круто? Впрочем, не важно. Я поговорить хочу.
- Говори, конечно, - вздохнул я, - слушаю.
- Но ты меня, наверно, после этого возненавидишь. Раз друг был…
- Это вряд ли.
- Не зарекайся. В общем, это я его подбила на тот прыжок, - Лена выдохнула. Будто бы с облегчением, словно эта сказанная вслух фраза сняла с нее тяжесть.
Однако, это была полная ложь, и я еле сдержался, чтобы не ответить резко.
- С чего ты взяла? – осторожно произнес я, - насколько я знал Антоху, его невозможно было на что-то уговорить, если только он сам этого не хотел.
Лена вздохнула.
- Я должна была его отговорить… а, получается, поддержала. Поверила, что все пройдет, как надо.
Я глубоко вдохнул. Потом выдохнул. Потом сказал, очень мягким тоном:
- Думаю, что все-таки в реальности было немного по-другому. Ему нужен был помощник, чтобы трюк снять как надо, верно?
Лена бросила на меня растерянный взгляд. Потом сказала:
- Точно. Ты же видео видел.
- Не видел, но догадаться было не сложно, - возразил я, и тут же добавил, чтобы сменить тему: - слушай, а что это за черные штуковины были в руках у ребят? Какой-то похоронный ритуал?
- Что-то типа того, - Лена грустно вздохнула, - кто-то предложил в сети флешмоб устроить, чтобы почтить всех экстремалов погибших.
- Но почему жезл-то? – я пожал плечами, - какой-то странный символ. Еще и черный.
- Скажи спасибо, что не радужный, - заметила Лена.
- Про бездомных животных говорят, что они уходят на радугу, - ответил я; Лена вздохнула и опустила глаза, - а я вообще животных люблю. Антоха тоже любил. Так что не надо какие-то светлые вещи путать с разной попсовой пошлятиной.
- Это не жезлы, - ответила Лена, еще раз вздохнув, - это типо как стержень. Который у настоящих парней внутри.
- О как!
- Уж как есть…
Во время разговора я не особо следил за дорогой. Машина ехала сама, а я только держал руки на руле «для вида». Поэтому я не сразу обратил внимание на черную «Камри», играющую в «Шашечки». Мы недавно свернули на Кутузовский, дорога широкая, без отбойников, разве за всеми уследишь?
Эта «Камри» с питерскими номерами, обгоняя шедшую перед нами в левом ряду «Киа», сначала выскочила на разделительный, прямо перед носом несущегося с «мигалками» кортежа. А потом, уворачиваясь от казенных машин, оказалась на встречке.
