– Мне показалось, у вас здесь довольно спокойно.
– Это верно. Но такое бывает нечасто. После того, что случилось, я отправил всех по комнатам во избежание… инцидентов. Остались только мои помощники. Их можно отличить по коричневым рясам. Больные ходят в серых. Некоторые из них очень привязались к Брану, и я не знаю, как им все объяснить. Скорее всего, скажу, что его забрали родные. У него ведь есть родственники?
– Боюсь, что нет. Труп лучше уничтожить. Ну, или то, что от него осталось.
По правде говоря, я не знала, была ли у Геррке семья. Но если кто-то узнает о том, что живые люди превращаются в мумии, начнется паника.
Эйрик согласно кивнул и продолжил задавать вопросы:
– Что было накануне смерти Брана? Было ли в его поведении что-то странное? Он общался с кем-то?
– Нет, все было как обычно. Вчера целый день занимался хозяйственными делами, а после ужина ушел в свою комнату. Он всегда так делал, кроме тех дней, когда мы собирались вместе для разговора.
– У него были друзья среди ваших помощников или больных?
– Говорю же, он общался со всеми понемногу, никого не выделял.
– У вас в монастыре часто бывают посетители?
– Да, мы ведь местная достопримечательность. Люди приходят сюда, чтобы полюбоваться красотой хребтов и получить ответы на свои вопросы. Многие покупают поделки наших послушников на память. Кстати, встречаются очень достойные работы. На эти деньги мы и живем. Ну еще, конечно, чем сами богаты, – Бретт указал в сторону стройных грядок, над которыми корпели монахи, и хлева.
Я по инерции законспектировала наличие огорода и домашнего скота. Вычеркнула. Эйрик шепнул, что пусть остается, мол, лишние сведения всегда лучше, чем их нехватка.
– А вчера кто-нибудь заходил?
– Да. Семейная пара с тремя детьми, но они быстро ушли. Дети испугались немого послушника, когда тот попытался с ними заговорить. Приходил мужчина, местный, из Бедаха. Он заглядывает к нам каждую неделю, чтобы посоветоваться о своем браке. Несколько воинов искали ночлега, но так и не остались, узнав, что до города несколько часов езды. Один гость отужинал с нами. Потом ему стало плохо после посещения галереи, и пришлось постелить ему в одной из комнат.
– Что значит – стало плохо от галереи? – недоумевала я.
– Это выставка работ наших послушников. Восприимчивым людям иногда становится не по себе. Маги называют таких сенсорами. Я же считаю, что это просто излишняя впечатлительность и перепад высот. Здесь, в горах, не все чувствуют себя хорошо в первый же день. Чтобы привыкнуть, некоторым требуется время. Правда, в большинстве случаев это проявляется просто усталостью.
– А что было с этим?
– Его постоянно рвало. Я знаю, о чем вы подумали, но он не мог убить Брана. С ним в комнате все время находился мой помощник, менял тазы и носил воду.
– Где он сейчас?
– Кто? Помощник или наш гость?
– Оба.
– Кун работает на огородах, а пришлый покинул монастырь утром, как только ему полегчало.
В столовой повисло молчание. Я прокручивала в голове теорию, что этим гостем был Фейт. Тошнота и головокружение – признаки магического истощения. Еще бы он не истощился, если накануне существо создало с его помощью мощнейшую воронку для убийства восемнадцати человек. Другое дело – почему он не обессилел сразу, а свалился только через сутки? И вообще, с чего бы ограничился одним Браном, если мог таким же способом порешить весь монастырь? В общем, все это пока притянуто за уши. Вполне вероятно, что этот гость не имеет никакого отношения к убийству. Но Геррке мертв, а значит, Фейт все же приложил здесь лапу.
