– Отставить нытье, – приказал я и задумался.
Похоже, Пистон не врет.
Он выглядел смертельно напуганным, в таком состоянии трудно врать. Да и незачем – ведь все же я пришел помочь. Но для пущей верности я все же сделал последний штрих допроса.
Достал из кармана и выложил перед Пистоном фотографию висящего в петле Интеллигента. Ту, которую мне напечатал Валя.
– Смотри… Если соврал, вот так же болтаться будешь. Как твой дружок…
Еще надо было бы показать сегодняшние трупы, но где их взять – Загоруйко их еще не только не распечатал, а ещё и пленку даже не успел проявить. А вообще-то я дал ему задание сделать и для меня экземплярчики этих фоток.
Пистон отшатнулся и выдохнул:
– Правду я сказал, Начальник!.. Ей-богу правду…
Голос его дрожал, а нос шмыгал, как у кисейной барышни. Поплыл алкаш, «детектор лжи» пройден.
– Ладно, – убрал я фотку в карман. – Собирайся, со мной пойдешь.
– Куда? В тюрьму всё ж?
– Увидишь…
Я приволок Пистона в отдел. Посадил в своем кабинете. Теперь нужно было уладить вопрос с его квартированием на даче Серовых. Ну не попрусь же я договариваться к Алёне с этим хмырем на пару, нужно его здесь оставить. В кабинете? Если только к батарее пристегнуть, вот только у меня нет никаких батарей.
Попросить Серого за ним присмотреть? Мухтара дать ему в помощь?
– Начальник, – поежился Пистон. – А ты точно не хочешь в КПЗ меня засунуть? Ты обещал спрятать на даче. Ментовка, знаешь ли, на дачу совсем не похожа.
– Точно! Пистоша! Ты гений! Иди за мной. Посидишь пока в КПЗ, а я договорюсь с твоим дальнейшим размещением.
– Я так и знал… – плаксиво вздохнул алкаш. – Ты меня обманул.
– Не бзди, это ненадолго, Саныч за слова отвечает и кидать тебя не собирается. На вот, покури лучше. «Мальборо»… Небось сроду такие не пробовал.
Я вытащил из кармана золотой портсигар и протянул сигарету.
Пистон жадно впился глазами в блестящую вещицу, и вдруг проныл:
– Слушай, Начальник, отдай мне взад эту штуковину. Тебе она без надобности, все одно не куришь. Зачем она тебе?
– Вот ты рыба… – скривился я. – Гнилой заход. Портсигар я у тебя честно экспроприировал в качестве возмещения морального вреда.
– Что сделал? Какого вреда?
– Отжал за подставу! Так понятнее?
– Ну да… справедливо, – поджал губы Пистон, но сигарету у меня взял.
Мы зашли в здание ГОВД, и я нос к носу столкнулся с Трубецким. Меня он ловко обрулил, старательно делая вид, что я сквозняк, а не сотрудник, а вот когда его взгляд уперся в Пистона, оперативник аж вздрогнул и замешкался.
– Морозов! Это ты куда его потащил? – спросил он, пытаясь нагнать в голос показного миролюбия.
– Тебе какое дело? – отрезал я.
– Э-э… Погоди, погоди… Он по ориентировке проходит. Похож, очень похож… Морда его вылитая, как у того, кто грабеж замолотил. Дай мне с ним переговорить… Отдай его мне. Мне его отработать нужно.
– Отработать? По грабежу? – я остановился и развернулся к Антошеньке. – По какому еще грабежу? Что-то я не припомню ни одного на этой неделе.
Я отлично знал текущую сводку совершенных в городе преступлений и сразу понял, что оперок туфту гонит.
– Э-э… Да там дело прошлогоднее, глухарем висит, – стал оправдываться Трубецкой. – Я сейчас как раз занимаюсь ранее совершенными. Показатель за раскрытие прошлых лет никто не отменял.
Ну-ну, с каких это пор Антошенька за показатели печется? Подумал я, а Пистон заметно напрягся. Смотрел в мою сторону жалобно, а в его взгляде сквозило: «Начальник, не отдавай меня, только не отдавай».
