Начало. Серия Превращаясь в бога. Часть 3 - страница 3

Она обняла меня, и я почувствовал себя очень комфортно и защищено, не знаю почему, но именно так я себя и почувствовал. Необычные ощущения в новом теле, яркое окружение, много людей, таких же, как и я, только больших, все это мне понравилось. Я улыбнулся еще раз.

Через некоторое время медсестра забрала меня у мамы, чтобы отнести в другую комнату и провести гигиенические процедуры, привести тело в эстетичный вид, чтобы познакомить меня с отцом. Знаете, мужчины не выдерживают вида крови и так далее, так что меня вымыли тёплой водой, вытерли полотенцем и одели в мягкий подгузник. Он, конечно, немного позже стал тёплым, но, в любом случае, я был готов встретиться с отцом.

Высокий здоровяк буквально ворвался в больницу, столкнувшись с парой встречных прохожих, чуть не сбив их с ног, так сильно спешил. Он что-то или кого-то искал по какой-то очень важной причине. Его лицо было недовольным, а про улыбку даже, и говорить не стоит. Рассерженный, он практически был готов убить первого попавшегося под горячую руку, а рука у него была немаленькая.

Но, это был не отец, это был один из управляющих больницей, видимо, при высокой должности, раз он позволял себе оскорблять и ругать медперсонал. Он раздавал на ходу указания всем своим подчиненным. Вот он забежал в нашу с мамой палату, закричал на единственную оставшуюся рядом с нами медсестру:

– Сестра! Сюда! Немедленно! Я жду объяснений!

– Что случилось, Семён Петрович?! – сестра так занервничала, что выронила стакан с водой, испугавшись внезапного появления недоброжелательно настроенного руководства.

Тут, он заметил краем глаза мою маму и, снизив тон, обратился к ней:

– Ох, простите меня великодушно, я не хотел вас напугать. Поймите меня, с этими людьми невозможно работать. Сплошной нигилизм, – он повернулся к медсестре, возвращаясь на плюс двадцать децибел. – В кабинет, живо!

Он ушёл, громко хлопнув дверью так, что в рамах затрещали стёкла.

– Вот, невротик. И как только допускают таких нестабильных людей в роддом работать? – возмутилась мама.

– О, Господи, только не опять… – выдохнула медсестра, подметая остатки битого стакана. – Простите его, Виктория. У него просто плохое утро, или кофе слишком много, или внимания слишком мало. Не держите на него зла, он неплохой человек. Надеюсь, вы понимаете.

– Да ладно, – ответила мама, – Арт уже снаружи, могу и понервничать.

– Арт? – удивилась медсестра. – Необычное имя.

– Он так игриво улыбался сразу после рождения, что первая моя мысль была: «Ну, артист!». А потом решила, что оно ему подходит.

Вот тут она явно солгала. У неё из головы не выходило: как могут карие глаза через мгновение поменяться на зелёные. Поэтому и подумала: «Артист!».

Они дружно посмеялись, и медсестра поспешила на ковер к начальству, удалилась, шепча себе под нос молитву «хоть бы не уволили».

Мой отец уже спешил в больницу, как только закончилась его рабочая смена. Он был обыкновенным разнорабочим на металлургическом заводе, проведя сотни часов своей жизни в обществе шумящих машин и кипящих металлов, и всё ради того, чтобы обеспечить нам с братом будущее, гораздо более стабильное, чем было у него.

Чтобы увидеть меня, ему пришлось добираться с пересадками на автобусах, проехать десятки остановок, перенюхать полсотни потных тел, толкающихся в узком проходе транспорта, спешащих домой с работы. Да, советская жизнь, друзья, не тешила глаз цветами радуги.