Начать Бесконечность - страница 2

С населением деревни в тысячу человек, в деревне появился первый мотоцикл-мопед. Около года весь колхоз производил ремонт «мопеда», в день по два-три человека подойдут, подкрутят что-то и уйдут, и каждый утверждал, что так правильно, пьяная ругань, драки, пляски, и всё вокруг железного коня. На тот момент соседу исполнилось около четырнадцати лет, я его считал очень взрослым и крутым, ведь он даже курил. Через год после покупки мопеда на шум приехала милиция, с самого города и оказалось, что такой же мопед, как у него находится в розыске. В итоге мотоцикл забрали, ему дали год колонии поселения. Сам он был с бедной семьи, которая не алкоголики, но и не работали, они питались за счет продуктов и овощей моей бабушки, бабуля всегда к таким людям проявляла жалость.

Летом с батей, на озеро купаться ходили. Озеро называлось «озеро в поле», идеально подходило для купания и ловли рыбы. Оно находилось в чистом поле; место было, где позагорать, дерево с которого ныряли, самодельная тарзанка из каната и палки, с одной стороны купались с другой рыбачили. Отец забрасывал меня на три, четыре метра от берега, где скрывало «с ручками», так учился плавать. За озером были овраги, туда бегал ящериц ловить, ночью же любил просто гулять и слушать кузнечиков. В деревне оставалось всё прекрасно – чистый воздух, приветливые односельчане, натуральные свои продукты питания, чистая холодная вода с колодца, лопух вместо туалетной бумаги, подорожник заменяющий пластырь, молоко из-под коровы, бабушкины рецепты вместо врача.

Много чего веселого происходило в деревне. К своей бабушке и деду, как на праздник ездил, на тот момент их любил больше, чем родителей. Лучшая еда – это молоко с хлебом. Представляю если в то время снимал на видеокамеру всё, что происходило, эх Голливуд бы взорвался. Единственное, что в деревне меня утруждало это работа; тогда ещё не понимал, что это тот хлеб, которым мы питаемся. В то время очень мало хотения было работать, и я постоянно симулировал, но пару раз смачных ударов ремнем желание симулировать отпадало, и в слезах появлялась способность работать, ну или просто хватало взгляда деда, который умел убеждать молча. Гектарами садилась и выкапывалась картошка, при всей этой работе было задействовано примерно около десяти человек; в день по десять часов, полторы недели в позе «рака», чтоб зимой кушать картошечку. Как картошка выкапывалась – на этом моя главная задача лета выполнялась, всеми остальными овощами занимались бабушка и мама. Папа лежал на диване «ноги к верху», читая газеты, или слушая радио, дед на охоте. Тогда полюбил рыбалку, вдвоем с Чернышом могли часами смотреть на поплавок, ловля глазами стрекоз.

Вообще кроме Черныша и девчонки напротив, больше ни с кем не общался. Это был мой друг деревни – Василиса, мы с ней убегали далеко в лески и показывали друг другу то, что оставалось «запретно-интересно», при этом громко смеялись. Как бы сейчас это по «извращенски» не звучало, тогда было познавательно и весело. В итоге после пятнадцати лет с ней перестал общаться, знаю то, что вначале двухтысячных родила дочь Алису, затем через несколько лет инвалида-сына, спустя ещё пару лет развилась с мужем, уходила в алкогольный запой, принимала тяжелые наркотики, в итоге около тридцати лет скончалась от передоза.

Хозяйство в деревне держалось большое: скот, три коровы, много курей, цыплят, петухов, стадо коз, три собаки, пять кошек, пять поросят, козы, несколько баранов, гуси, индюки, клетки с кроликами, улей с пчёлами, огромные огороды, и с этим всем справлялись бабушка и дедушка. В свою очередь благодаря этому получил бесценный опыт по ухаживанию и содержанию скота. В девять лет смотрел, как резали поросенка, через слезы, но наблюдал. У меня имелся целый набор деревянных автоматов и мечей, как и многие подростки, фантазируя, бегал с мечом по полю догоняя бабочек и стрекоз. В то время осталось очень много послевоенных зданий и обычных домов, которые разрушены, после великой отечественной войны; вот по таким любил полазить, особенно, где оставалась крыша. Много раз падал, но меня это никогда не останавливало, и я лез ещё. Но как помню в один пасмурный день побежал на развалины, оступившись, упал с трёх метровой высоты, ударился головой и выключился моментально. Неделю спустя открыл глаза, на, что мне говорит мама, что всё будет хорошо, Черныш спас меня, он вовремя прибежал и дал своим поведением знать, что, что-то случилось; обнимая собаку, думал: «насколько умным надо быть псом, чтоб привести на место, где я лежал, без сознания». Он мой герой, он герой всей нашей семьи. Так полюбили с ним друг друга, что уговорил родителей забрать его в город. На тот момент ему было шесть лет. К сожалению, в городе перестал уделять столько времени, сколько уделял в деревни, но в любом случаи он был и остаётся частью меня.