– Этого нет. – Шнайдер развел руками. – Недавно мы расширили территорию, чтобы источник оказался в пределах нашего ограждения. После этого мы ничего не фотографировали.
– Я могу предоставить самые свежие снимки со спутника, – предложил мистер Хокудо.
– Хорошо… – Шерстюк задумался. – Поскольку источник имеет диаметр всего пятнадцать дюймов, мне нужно его точное положение на плане завода. С точностью как раз до этих пятнадцати дюймов. Мистер Шнайдер, какова по вашему мнению глубина источника?
– Точно сказать невозможно, но источник представляет собой вертикальную полость, заполненную жидкой субстанцией, не имеющей даже намека на силу выталкивания, вязкость, поверхностное натяжение. По сути, жидкий реликт ведет себя как вакуум, вообще никак не взаимодействуя с опущенными в него телами. Из какого бы материала они ни были изготовлены. Туда что дерево падает камнем, что кусок пенопласта, что кирпич.
– Кидали? – уточнил Шерстюк.
– Кидали, – Кроссман немного смутился, как мальчишка, которого застали возле окна женской бани. – Но мы и серьезно пытались исследовать. Опускали зонд длиной сто метров. Ушел беспрепятственно, дна не достиг. Вынули, он оказался покрыт микронной пленкой реликта. Так и застыл в виде бухты.
– Отлично! – обрадовался Шерстюк. – Превосходно! Значит, глубина полости не менее ста метров. Это решает массу проблем! Не придется строить второй завод!
– Что?! – хором спросили Шнайдер и Кроссман.
– А… – Шерстюк замялся. – Мистер, Хокудо, я могу ответить на этот вопрос?
– Валяй… – со вздохом ответил Хокудо. – И давайте тогда вообще без секретов. А то запутаемся, что уже соврали, а что еще нет.
– Может, тогда и прослушку из нашей каюты убрать? – предложил Кроссман. – А то вы сегодня руку Рихарду не подали, а завтра в кабинет нам запретите входить.
– Понятно. – Хокудо нахмурился. – Хорошо. Партнеры, значит, партнеры. Но спектакль ваш удался, признаю. Меня чуть не вытошнило, когда я услышал ваши реплики и придыхания.
– Мы старались! – с веселой искоркой в глазах сообщил Шнайдер. – Давайте, правда, без дураков. Что вы собирались сделать с заводом?
– Мистер Шерстюк способен внушать любые иллюзии любому числу людей на дистанции около двадцати километров, – сообщил Хокудо. – Он очень сильный суггестор.
– Шутите? – Кроссман сощурился.
Шнайдер тоже хотел что-то сказать, но не успел. Он ощутил себя падающим в серебристую пульсирующую бездну, зажмурился, снова открыл глаза, и с ужасом понял, что лежит на нарах в одиночной камере. Его тут же в холодный пот бросило. Он понял, что ему приснилась и записка, и невообразимый побег из тюрьмы, и совершенно немыслимый дирижабль с антигравитационным приводом, и десять минут, проведенных под душем с Кроссманом.
«Господи… – подумал он, понимая, что чуда не было и не будет. – Вот гадство!»
Шутка, которую выкинуло подсознание, создав подобное сновидение, показалась ему слишком жестокой. Впрочем, чего еще можно было ожидать? Бред ведь, с самого начала. Какой-то Хокудо, какой-то побег, какой-то дирижабль. И Кроссман в костюме с иголочки. Да. Бред.
Лязгнул, открываясь, электрический замок. Шнайдер вздрогнул, и снова зажмурился. Все повторялось. Ночь, бесконечные допросы…
– А ну подъем! – проревел охранник, заслонив собой проем распахнутой решетки. – Спать собрался? Не положено. Подъем!
Охранник с размаху шарахнул дубинкой по нарам. Шнайдер соскочил босыми ногами на ледяной пол.
