Над Тиссой (сборник) - страница 11

– До свидания, Вера Гавриловна. Покидаю поезд: еду напрямик через Карпаты, машиной. Желаю счастливой дороги. На обратном пути заезжайте в гости. Ох, и встретим!

Он достал записную книжку, что-то написал в ней и, вырвав страничку, протянул женщине.

– Ищите по этому адресу: Колхоз «Заря над Тиссой», Гоголевская, 92. Терезия Симак. Любую справку получите у этой дивчины.

Вера Гавриловна нежно и грустно посмотрела на ровесника своих сыновей, неопределенно сказала:

– Что ж, сынок, может быть, и заеду.

На ярко освещенной площади львовского вокзала, у чугунной ограды сквера, стоял неказистый с виду трофейный грузовик, принадлежавший Яворской артели по производству стильной мебели. Просторная кабина «мерседеса» легко вместила троих. Черноусый, в кожаном пальто, человек, механик Скибан, как его называл Дзюба, сел за руль. Белограя пригласили занять место посредине. Крайним справа по-хозяйски разместился Дзюба. Он с наслаждением вытянул ноги, подобрал под себя пальто и улыбнулся глазами из-под толстых стекол роговых очков.

– Поехали, механик!

Хлынул яркий поток света на омытый дождем булыжник, зашуршали шины, поплыли слева и справа голые каштаны и дома, выложенные глазированными плитами, промелькнули темные стрельчатые ажурные башни костела, прощально прозвенели красные трамвайные вагончики. Машина выскочила на безлюдную дорогу, густо заросшую хмурыми тополями. По обочинам, сразу же за шеренгой деревьев, поднимались отвесные кручи весеннего тумана. Убегали назад желтые щиты дорожных указателей.

Механик Скибан сосредоточенно склонился над рулем, Белограй беспечно курил, вглядываясь в дорогу. Дзюба молча затаился в своем углу, как бы дремля. Уверенный в полном осуществлении своего замысла, он не склонен был тратить какие-либо новые слова на обреченного Белограя.

Машина безостановочно мчалась на юг, к Карпатам. Деревня за деревней оставались позади, на севере. Все пустыннее и темнее улицы. Вот прорезал жидкую туманную мглу последний, забытый, наверное, огонек в придорожной хате, крытой замшелой соломой, с аистом на гребне, и машина покатилась по глухой прикарпатской равнине.

Туман отступил от дороги так далеко, что едва угадывался. Разбежались с обочин и деревья, оголилось шоссе. Асфальт сменился хорошо укатанной щебенкой. Громче зашуршали шины. Ветер, до этого неслышный, завыл в ребрах стекол. Потянуло холодом. Воздух стал чище, яснее. На небе вырезались яркие зимние звезды, а на земле, у самого горизонта, показалось что-то темное, высокое, увенчанное зубцами.

– А вот и Карпаты… – проговорил Белограй, хлопая кожаными перчатками одна о другую. – Здорово, Верховина! Давненько мы с тобой не видались.

Карпатские предгорья быстро приближались, вырастали. Машина скоро побежала между кудрявыми холмами. Потом дорога круто, почти под прямым углом, свернула влево. Взвизгнули на повороте шины. Голова Белограя упала на плечо Дзюбе.

– Держи ее крепче, а то улетит, – усмехнулся председатель артели.

Машина поднималась в гору, выбрасывая из-под колес мелкие камешки и похрустывая по ледяным лужицам. Новый поворот – и еще круче дорога, пробитая по горному склону. Там, где она изгибалась, ныряя в гуще хвойных деревьев, вспыхнули в лучах автомобильных фар два камня-самоцвета.

– Лиса!.. – страстным охотничьим шепотом вскрикнул Белограй.

Камни-самоцветы погасли. Лиса не спеша, ленивой трусцой спустилась на обочину, исчезла в лесу, мелькнув пушистым хвостом.