Модест Иннокентьевич поперхнулся и спешно отодвинул от себя тарелку. Марго засмеялась.
– Да вы ешьте, не бойтесь. К нам приходили, мерили – нет у нас радиации. Это вот река, там что-то есть. Да и то, рыбу мы не едим сами. А купаться-то ходим. Говорят, небольшая радиация для мужского здоровья хороша! – она кокетливо и испытующе взглянула на Виктора Ондеровича.
Сын турецко-подданого продолжал уплетать салат. Они сидели за столом уже полчаса и выслушали три тоста – многословный и витиеватый от Модеста Иннокентьевич «за встречу», его, Виктора «за прелестную хозяйку», и короткий, ответный от Марго «просто третий, для тех, кто в теме». Подняв голову от тарелки, он взглянул в открытое окно второго этажа и внезапно видел направленный на него пристальный взгляд. Сомнений не было – это была она, Виктория Сергеевна, или «наша Викуся», как ее ласково звала Марго. Серьезная дама, подумал Виктор. Это не Олеся. И даже не Елена Петровна… Достойный противник.
Через пару минут к столу спустилась и сама Виктория Сергеевна. Она была намного выше своей двоюродной сестры. Узкое, волевое лицо, короткая стрижка непонятного цвета волос. Она совсем не старалась казаться секси. На вид Вике, как она предложила себя называть, было лет 45.
Виктор несколько раз перевел глаза с Марго на Вику и обратно. За полчаса проведенных за столом он успел немножко изучить Марго. Почувствовать что ли. Он знал, если бы не цель его приезда сюда, он легко бы сегодня переночевал здесь. Он нравился Марго, которую уже несколько раз успел рассмешить уместным, как раз к ситуации, анекдотом.
Но Вика… В отличие от жизнелюбивой хохотушки Марго, эта походила на тренершу по йоге, человека ведущего крайне размеренный и трезвый образ жизни. Тем не менее, рюмку она взяла и за следующий тост «за полезную радиацию» пригубила. Но не до дна.
После четвертой рюмки вдруг разошелся Модест (все уже перешли на «ты»). Он парил над столом и, картинно взмахивая руками, что-то весьма смешно и умело рассказывал. Смеялась даже Вика. Вся смеялась, почти – кроме глаз. Он, Виктор, сидел рядом с Марго, и они же несколько раз успели коснуться под столом ногами. Ему определенно хотелось бы остаться здесь, а не в гостинице если бы не…
Их с Викой взгляды снова встретились. Ему показалось, что она заметила что-то между ним и ее двоюродной сестрой. А собственно, почему бы и нет? Он же по делу здесь, да и не монах вовсе…
Разговор вдруг коснулся политики. Начал Модест, пожаловавшись на скромное финансирование своего заведения, потом перескочил на люстрационную комиссию и прочие, не нравящиеся ему новые порядки.
– Да тебе-то что, Модест, до этой комиссии? Ты что, депутат? Или мэр какой с бугра? – спросила Вика.
– Ах, Викуся, конечно, – он молитвенно сложил огромные ладони перед худой грудью, – Люди мы скромные, маленькие. Но в партактиве-то я состоял. Хотел ведь как лучше, Отечеству своему помочь хотел. Вот и у тебя, Вик, муж… – он посмотрел на Вику и осекся. Эта женщина умела говорить взглядом не хуже чем ртом.
– Ах… в какие времена живем, прости Господи, – после небольшой пазы протянул Модест и продолжил как ни в чем ни бывало, – А скажи, Марго, что, правда, что у вас тут завод разбомбили в областном центре?
– Было дело. Я думаю, все про это знают.
– И что, совсем разбомбили? Я читал, три тысячи человек погибло. Что-то маловато – город-то большой… Врут, может быть?
