Они подъехали к мосту через реку. Дорогу более чем наполовину перекрывали бетонные блоки. Повсюду находились вооруженные люди. Среди них Роман увидел как представителей оккупационных сил, так и местных полицейских. Каждая машина сопровождалась пристальными взглядами, некоторые останавливались для тщательного досмотра.
Высоченный негр с нашивками сержанта армии США в нахлобученной на глаза панаме приветливо махнул Крохину, разрешая проезд.
– Вот уже и полезные знакомства завелись, – широко улыбнулся Крохин, кивая негру.
– Ребята небось ждут не дождутся, когда им позволят убраться домой, – сказал Роман.
– Да уж… – согласился Крохин, в одно мгновение стирая улыбку с лица после того, как заграждение с негром-сержантом осталось позади.
Они переехали мост, и Раад уверенно повел свой «Форд» по улицам Багдада. В этот час они были густо запружены автомобилями, водители которых, казалось, даже не догадываются о существовании правил дорожного движения. Потоки машин в три-четыре ряда неслись на довольно высоких скоростях, почти не обращая внимания на светофоры и совсем не замечая дорожных знаков. Как успел заметить Роман, многие водители, в том числе и Раад, объяснялись друг с другом выставленной в открытое окно левой рукой, и делали это столь привычно и искусно, что легко избегали, казалось бы, неминуемых столкновений.
– Интересная здесь манера вождения, – заметил Роман.
– Здесь все интересное, не соскучишься, – отозвался Крохин.
Раад на полной скорости объезжал огромную площадь с бассейном и монументальной трибуной.
– Что это за место? – спросил Роман.
– Площадь Тахрир. Это центр Багдада. Нечто вроде Красной площади в Москве. Здесь по праздникам проходят парады войск и народные демонстрации. Проходили… – поправился не без сожаления Крохин.
– Кажется, вам не очень нравится, что Саддам больше не у власти?
– А разве это может нравиться? – вопросом на вопрос ответил Крохин, выделив слово «это» и поведя вокруг многозначительным взглядом.
Да, он был прав. Город если и не лежал в руинах, то являл собой безотрадное зрелище. Многие здания были сильно повреждены взрывами, иные совершенно разрушены. Повсюду виднелась искореженная техника. Уличная толпа, это мерило жизнедеятельности любого города, хоть и была довольно многочисленной, но не несла в себе того настроения благодушной суеты, которое присуще беззаботности мирного времени. Лица людей были напряжены, если не сказать угрюмы. Все ходили словно с оглядкой, поджидая опасности со всех сторон и в любую секунду. На каждой площади, на каждом перекрестке торчали армейские посты, что само по себе угнетающе действовало на горожан.
– При Саддаме иракцам было трудно, – сказал Крохин. – Но при Саддаме был железный порядок. Доблестный президент Буш этот порядок разрушил, а взамен, кроме орды вооруженных болванов, ничего стоящего, по сути, не предложил. И как здесь теперь будет дальше, знает один Аллах.
Роман, имеющий свой взгляд на «порядок», который несет народу любая диктатура, промолчал, с любопытством разглядывая проплывающие за окном виды большого красивого города – удивительной смеси современности и старины. Многоэтажные здания из бетона, мрамора и стекла, способные украсить столицу любой страны мира, а рядом – низкие частные домики с плоскими кровлями и деревянными балконами. Жилые однотипные кварталы из высотных домов, возведенные совсем недавно, и круглые купола мечетей, неизменные и нерушимые на все времена. Огромные рекламные щиты, на которых красовались политики в европейских костюмах, и пешеходы, одетые в просторные национальные одежды, древние, как сама эта земля…
