– И как вы думаете, могут ли ваши переписки в будущем повлиять на реальную политическую ситуацию? – задал он вопрос, чуть прищурившись.
Анна, не выдержав, ответила первым делом, что пришло ей в голову:
– Да нет у нас никаких политических амбиций! Мы хотим, чтобы люди общались. Нам просто здесь весело!
Прошло уже несколько недель с момента первого знакомства Анны и Лейба с загадочным Георгием. С тех пор он стал частым гостем на собраниях эсперантистов. Георгий проявлял искренний интерес ко всему, что обсуждалось, иногда даже становясь душой компании и поражая всех своим знанием мировой политики, философии и литературы. Но несмотря на его обаяние, Лейб всё чаще ловил себя на смутном ощущении настороженности. Что-то в поведении Георгия не давало ему покоя.
Поначалу Лейб списывал свои сомнения на обычное предубеждение. Однако, по мере того как они проводили время вместе, в его подозрениях начали складываться тревожные детали. Он всё чаще замечал, как Георгий сосредоточенно подслушивал разговоры участников клуба, как внимательно смотрел на те, что получали письма от эсперантистов из других стран, и как часто задавал вопросы, которые казались излишне прицельными и касались слишком личных деталей их международных контактов.
В одном из таких случаев, когда они вдвоём с Георгием прогуливались после встречи клуба по вечернему Каунасу, Георгий вдруг неожиданно затронул тему писем, которые недавно получила Анна от эсперантистов из Кенигсберга. Он спросил Лейба о содержании этих писем с таким интересом, который, казалось, не соответствовал их дружеским разговорам. Лейб чувствовал, что это – не просто любопытство, но не решался задать ему прямой вопрос, чтобы не вызвать открытого конфликта.
Несколько дней спустя, в очередной раз наблюдая за Георгием во время встречи клуба, Лейб окончательно убедился в том, что его подозрения не были пустыми. Члены клуба эсперантистов говорили о своих последних находках в переводах и планировали очередной обмен письмами с другими клубами, особенно с Берлином и Ригой. Георгий, как обычно, сидел на своём любимом месте у окна, но Лейб заметил, что он почти не принимал участие в общем обсуждении. Вместо этого он внимательно слушал, когда члены клуба упоминали свои контакты с другими странами, а затем неожиданно вмешивался с уточняющими вопросами.
Когда кто-то вскользь упомянул, что от немецкого эсперантиста поступило предложение обменяться свежими новостями о последних культурных событиях, Георгий моментально проявил интерес.
– А о каких событиях идёт речь? – с неподдельным интересом спросил он, явно стараясь придать голосу лёгкий, беззаботный оттенок, но Лейб заметил в его голосе напряжение.
– О, ничего особенного, просто последние мероприятия, литературные чтения, встречи клубов… – ответил собеседник, не подозревая, что его ответ вызвал у Георгия какой-то скрытый интерес.
Георгий, слегка склонив голову, задал ещё один вопрос:
– Любопытно, как именно устроены эти встречи в других странах? У них есть какие-то интересные идеи, возможно, для обмена опытом?
Лейб уловил, что Георгий слушал каждое слово слишком внимательно. Он не выглядел как человек, которому было просто любопытно узнать о культурной жизни. Казалось, что Георгий пытается уловить каждый нюанс, связанный с этими международными встречами, будто его интересовало нечто большее, чем обмен литературой.
