– Тебя спросить забыли, – огрызнулась я, раздраженная тем, что этот человек снова обращается ко мне на «ты». Впрочем, и я опустилась на его уровень. Но ведь мы, выходит, теперь коллеги. Прекрасно. Просто прекрасно. Теперь он мне точно проходу не даст.
Николай смерил меня долгим взглядом и вдруг, усмехнувшись, стал двигаться гуськом к выходу из зарослей.
– Ну ладно, – буркнул он на прощание, и я, не сдержавшись, ухватила его за плечо, от чего парень едва не плюхнулся на зад в синих спортивных штанах.
Присев на колено, он поднял на меня удивленный взгляд.
– Не можешь же ты бросить меня в беде, – заявила я, прежде чем Николай успел спросить, какого черта я хватаю его.
– Я думал, ты меня прогоняешь, – ответил он, нахмурившись.
– Так и есть, – слегка опустив подбородок, я глянула на парня из-под опущенных ресниц, – Ты что, не знаешь эти женские игры? Женское «нет» – это всегда немножко «да».
Молодой человек не оценил урок преподанный урок по общению с женщинами. Но на его губах снова мелькнула улыбка.
– Так мне тебя уговаривать, что ли? – усмехнулся он, – Ты явилась ко мне на работу, разгромила цветник, нагрубила и теперь думаешь, что я поведусь на милые глазки?
Я тяжело вздохнула, принимая поражение, и убрала ладонь, которой сдерживала края разорванной штанины. Легкая ткань скользнула вниз, оголяя светлую кожу колена.
Поджав губы, парень с нескрываемым интересом изучил мою ногу и, сглотнув, полюбопытствовал:
– Ты пытаешься соблазнить меня прямо в школе?
– Что?! – возмущенно пискнула я, с силой толкая Николая в грудь, от чего тот лишь слегка пошатнулся, – У меня проблема, идиот! Я пришла устраиваться на работу, а тут это!
Я обвела рукой устроенный погром и отвернулась, ощутив, как от досады на глаза наворачиваются предательские слезы. Плакать перед этим физруком совершенно не хотелось, хотя, надо признать, женские слезы – куда более сильное оружие, чем хлопанье ресницами.
И я оказалась права. Заметив, что я вот-вот расплачусь, Николай засуетился, отодвигая от меня грязные поваленные горшки.
– Сейчас что-нибудь придумаем. Только не плачь, ладно? – взмолился он, выглядывая из нашего убежища.
В коридоре раздалось шарканье ботинок о плитку, и оба мы – я и встревоженный физрук – напряглись. Будет сложно объяснить, что произошло, если нас найдут при таких странных обстоятельствах.
Николай привстал, надеясь высмотреть того, кто проходит мимо, оставаясь при этом незамеченным. Только это ему не удалось. До меня донесся молодой запыхавшийся голос:
– Знаю-знаю, Николай Николаич, я опоздала. Опять, ага. Три штрафных круга, все знаю, – причитала девушка, пробегая мимо, даже не озадачившись обстоятельствами.
–Сметанина! —позвал физрук, и девушка в ответ залебезила.
– Только не отжимания! Я же на пять минут всего опоздала!
–Сметанина, иди сюда! —еще раз позвал парень, и девушка, наконец заметив, что ее преподаватель почему-то стоит посреди цветов, удивилась: А чего это вы там делаете, а?
Вздохнув, я тоже поднялась на ноги и осмотрела ученицу, которой на вид было лет пятнадцать. На ней были серые спортивные штаны, а сверху – о боже – прямо на штаны была надета кошмарной длины юбка-годе. Всю эту безвкусицу завершал ансамбль из серой водолазки и удлиненного жакета.
–Я не могу на это смотреть, – удрученно произнесла я, отводя глаза от девушки, которая пялилась на меня так, будто мы с Николаем были застуканы за чем-то непристойным.
