Я хотел узнать, почему в больнично-храмовом комплексе так много детей, но меня не поняли.
– Ребята, – поправил мудрец, разулыбавшись. – Много ребенок – это ребята. Да, Лим Тэхон, вы быстро учитесь!
Я с неизменной улыбкой покивал. От постоянно растянутых губ уже начинали болеть щеки. Невыносимо хотелось выйти из кадра, потереть лицо, всласть прокашляться и по-человечески почесать бедро. Но камер, увы, вокруг не наблюдалось, а Арант упорно тащил меня за собой.
Экскурсия по Крому Порядка оказалась довольно полезной. Передо мной спокойно открылись абсолютно все двери. Я узнал, что Кром Порядка занимает целый скалистый полуостров на большущей судоходной реке. За всей этой роскошью, которая бросалась в глаза у ворот, стояло еще много всего: Дом мудрецов, в котором жил Арант, большущая трапезная, теплицы с целебными травами, отдельная библиотека, она же школа, которая называлась тут Домом знаний. Был еще Дом простых служителей. Отдельно стоял терем правящего рода – Ведунец оказалось фамилией, а не должностью, и им принадлежал как минимум этот городишко внизу холма, который снабжал Кром всем необходимым.
Особенно мне понравилась пристройка за трапезной, где хранили еду. В ней же располагался и подвал с ледником, в который можно было спокойно зайти.
Жили тут по расписанию. Подъем, отбой, время еды, службы в храме – всё отмечалось колокольным звоном.
– А вон в том Доме мы изучаем болезни! – похвастался Арант, и меня накрыло.
Люди спокойно ходили по всему Крому, никаких замков нигде не висело. Бросались в глаза дети в простых застиранных одеждах. Совсем малышей я не увидел, все были старше десяти. Но сновали они абсолютно везде и приставали к мудрецу с какими-то вопросами насчет занятий, работы в огороде и уборки, бросая на меня любопытные взгляды. Интересовались:
– А кто это?
– А почему у неё такое лицо?
– А почему она так одета?
– Как-как её имя? Какое странное! – и так далее и тому подобное.
Арант отбивался, но безуспешно. Самые наглые прыгали вокруг, норовя потрогать мою одежду. Я молчал на правах ничего не понимающей иностранки и с благостной улыбкой просветленного Будды любовался пейзажем.
