Это было первое его признание. Такое нежное и пугливое.
Я улыбнулась через слезы. Прошли годы, а я до сих пор не могу смотреть на мужчин без предвзятости. Каждого я сравниваю с Дереком Смони и признаю негодным.
Так и останусь старой девой.
– И пусть! – тихо выдохнула, отмахнувшись рукой.
Проехав вдоль вековых дубов, карета свернула направо. Словно вырастая из высокой густой травы, показались монолитные колонны. А вот ворот не наблюдалось. Приподняв бровь, я оценила состояние забора, очерчивающего по периметру территорию поместья. Местами каменная кладка рассыпалась, а кое-где и вовсе зияли внушительные прорехи.
Я нахмурилась. Если здесь кто-то и жил, то он явно бедствовал.
Как ни странно, но это обнадежило. Значит, очень заинтересованы в том, чтобы продать, и не станут вредничать и ставить дополнительные условия.
Карета въехала на территорию поместья, и кучер замедлил бег коней.
Какое запустение. У меня дрогнула душа. Развалившиеся высокие клумбы, заросшие сплошной стеной кустарника. А сад… Его теперь только убирать и разбивать новый.
Покачав головой, лишь вздохнула.
Карета все замедляла ход и наконец остановилась у центрального крыльца двухэтажного уютного особняка. Выглядывая, я быстро нашла окно своей комнаты. На мгновение показалось, что там стоит мужчина и разглядывает меня. Но качнулась шторка и он исчез.
Возница выдвинул лестницу, открыл дверь и, придерживая меня за руку, помог спуститься. Каблучки моих дорожных ботиночек тут же погрузились во влажную, тяжелую, жирную землю. Когда-то мы насыпали речную гальку, чтобы потом служанка не счищала с подошв слой глины.
Сейчас же мелкие гладкие камушки лежали кое-где по бокам. Все размыло дождями.
Обойдя карету, немного волнуясь, я поднялась на крыльцо.
– Леди О‘Хайри, – окликнул меня возница, – мне велено вернуться за вами на четвертый день. Продукты и вещи отнести на кухню или оставить здесь на ступеньках?
В его руках появилась моя увесистая корзина, набитая вкусностями.
Не отвечая, я неуверенно посмотрела на дом. В душе возник страх неизвестности.
Кто там скрывается за дверями? Кто владеет сейчас поместьем?
Но бабушка никогда бы не стала связываться с сомнительными личностями. У нее, как поговаривали, был нюх на хороших людей. Оттого и собственного младшего сына – моего отца – недолюбливала, считая, что где-то просчиталась с его воспитанием и кровь ее покойного супруга взяла верх.
– Оставьте здесь все. Я не уверена, что могу без спроса ворваться на чужую кухню.
Мужчина кивнул и, поставив мою снедь и дорожную сумку на землю, забрался на козлы. Стегнул лошадь, и карета умчалась прочь, оставляя на дорожке широкие следы от колес.
«В какую же авантюру я вляпалась?» – мелькнула в голове здравая мысль.
Только сейчас я подумала о том, а безопасно ли вообще здесь находиться? Как бы времени, чтобы что-то обмозговать, у меня и не было. С утра сообщили о сделке, и вот к вечеру я, восторженная воспоминаниями и эмоциями, уже здесь.
Как-то неаккуратно вышло.
А главное, уже и не уедешь. Карета скрылась за поворотом.
Пожав плечами, я постучала в тяжелую центральную дверь. Дернула за кольцо.
Дверь скрипнула и легко отворилась.
Однако!
Осторожно войдя, осмотрела большой холл. В нос ударил запах затхлости, будто здесь очень давно не проветривали.
– Добрый вечер! – громко произнесла дрожащим голосом.
Ответа не последовало.
– Есть кто-нибудь? – предприняла я еще одну попытку привлечь внимание хозяев, хотя слабо верилось, что они не видели, как к крыльцу подъехала карета.
