Но уже к вечеру мои планы претерпели кардинальное изменение, и поспособствовала этому встреча с Долговым, который, - сюрприз, сюрприз! – оказался одним из учеников Рэнвуда.
Я никогда не интересовалась местом его учебы, закрытая академия, и ладно, все равно ему последний год там оставался. Но стоило Михалю узнать, куда меня решили «сослать» мои родственники, чуть джигу от радости плясать не начал. Заявил, что это судьба, и что боги на нашей стороне. Еще что-то пел, но я уже плохо слушала, мысленно анализируя ситуацию.
Сбегать из дома резко перехотелось и вопрос о том, чтобы не ехать на учебу уже не стоял, но на его месте выросло два новых: откуда Долговым известно о существах, и как будем существовать на одной территории я, мой парень, и мой задира братец, у которого в словаре нет словосочетания - «приличное поведение».
И если на первый вопрос ответ очевиден, - Долговы, богатая и влиятельная семья, которая вполне могла иметь какие-то «сверхъестественные» корни в своей родословной, - то ответ на второй вопрос придется находить эмпирическим путем.
Из-за задержки со сборами я не успела на один с Михалем самолет и улетела на следующий день, даже не подозревая, какую подляну уготовила мне жизнь.
- Василиса! – а голос в трубке все не унимался.
- Да не плачу я. Замерзла до костей. Звони кому хочешь, но вытащи меня отсюда, иначе я уже через час превращусь в ледяную статую.
- Василиса, это невозможно, - его слова повергли меня в шок. Фамилия «Долгов» и слово «невозможно» всегда были для меня из разных вселенных, а он такие глупости заявляет.
- Как невозможно? Почему? Пришли мне помощь, отправь самолет, да хоть ведьму на метле, я не привередливая, - заливала, конечно, еще какая привередливая, но в случае форс-мажора, могла и потерпеть.
- Эвакуировать тебя смогут максимум через два-три часа, но в этом случае ты опоздаешь к закрытию ворот.
- Ну и что с того? Что там за стража такая, что чуточку подождать не может. Попроси их, взятку дай. Мне что ли тебя учить? – от холода зуб на зуб не попадал. Челюсть еле шевелилась, и я начала проглатывать окончания слов.
- Никакие взятки или убеждения на местных не действуют. Ты должна быть здесь через тридцать минут, и не секундой позже. Тебе пешком метров шестьсот осталось, это максимум двадцать минут ходьбы. Оставь вещи в машине, их потом заберут и передадут тебе, - каждое его слово отдавалось в моей голове стуком молотка по крышке гроба.
Шестьсот метров пешком, наперерез валящему плотной стеной снегу, по лютому морозу, в легкой одежде и на двадцатисантиметровых каблуках. Убийственный выбор, конечно, и легче послать все куда подальше, сесть в машину и ждать помощи. Но нет, я же упертая. Разозлилась до чертей в глазах, отключила телефон, бросила последний взгляд на долбанную колымагу, в багажнике которой остался мой чемодан и, еле передвигая окоченевшими ногами, потопала вдоль трассы.
Через десять минут мой шаг сбился, движения замедлились, я стала чаще спотыкаться, и приходилось бороться с неодолимым желанием упасть лицом в сугроб и не подниматься больше никогда. Еще через десять, я просто встала как вкопанная, не в силах пошевелить конечностями.
Показавшийся вдалеке внедорожник я, сначала, приняла за мираж, но он приближался, превращаясь из мелкой мошки в, только что отошедшую от спячки, жирную черную муху.
Понимая, что водитель сейчас проскочит мимо, похоронив все мои шансы добраться до проклятой академии живой и здоровой, я, приложив неимоверные усилия, подняла руку, но, не удержавшись, покачнулась и стала прямо посередине трассы, заваливаться вперед.
