– Ника, сканируй их! Используй системы обнаружения штурмового носителя!
– Я работаю!
Через некоторое время в объеме отдельного голографического экрана возникла модель: сервы противника, поднявшиеся в контратаку, не имели аналогов среди доступных баз данных, классифицирующих планетарную технику колонистов. Они были в два раза крупнее шагающих лазеров, но что самое скверное – их сигнатуры мало что говорили Дымову.
– Ника, детализируй их подсистемы!
На мониторе пошла развертка данных.
Глеб не увидел ничего утешительного. Уплощенные, обтекаемые корпуса машин противника имели семь метров в длину и полтора метра в поперечном сечении. «Туловище», заостряющееся к носовой части, делилось на пять подвижных сегментов; расположенные внахлест бронепластины позволяли корпусу машины пластично изгибаться, совершать сложные движения в трех пространственных измерениях, ловко преодолевая горный рельеф. Из систем вооружений каждый механизм нес одно мощное гаусс-орудие, жестко закрепленное по курсу, две лазерные и две ракетные установки, выступающие по бортам, чуть смещенные к корме. Обнаруженные Никой диафрагменные оружейные порты, скорее всего, скрывали скорострельные зенитные орудия небольшого калибра. Передвигались сервы на шести конечностях. Мощные механические лапы имели необычное строение: словно у земноводных, они отходили от туловища вбок, параллельно почве, а затем изгибались вниз, оканчиваясь длинными, похожими на ветвь многосуставчатыми «пальцами», оснащенными цепкими когтями-манипуляторами. Приземистые, отлично вооруженные, адаптированные к ведению боевых действий в условиях горной местности, они продвигались быстро и ловко, умело используя естественные укрытия.
Буквально за минуту ситуация стала критической.
Небольшое по размерам плато, куда «Нибелунг» доставил машины взвода, хоть и являлось господствующей высотой для локального фрагмента территории, но в плане активной обороны оно подходило слабо. Ненадежные, покрытые трещинами, обрывистые края грозили обвалом при первом же попадании, подходить к ним было опасно, учитывая наличие у противника тяжелых гаусс-орудий, значит, о ведении огня из «ЭМГОв»[14] прямой наводкой придется забыть. Сдерживать противника в такой ситуации лучше ракетами, осуществляя запуски с центра возвышенности, что вполовину снижало огневую мощь и мобильность группы серв-машин.
Пока механизмы штурмового носителя завершали перезарядку, у Глеба еще оставалось секунд сорок на принятие решения.
Наступающие сервы противника, в отличие от других образцов колониальной техники, таких как шагающие лазеры или бродячие реактивные минометы, вели себя с осторожностью: они рассредоточились, двигались медленно, – создавалось ощущение, что три опытные стаи механических хищников обнаружили цель и сейчас замыкают кольцо вокруг демаскированной запуском наномашин позиции взвода, не подставляясь под огонь, сохраняя дистанцию, двигаясь по границе зоны эффективного сканирования, терпеливо выжидая, пока Глеб первым совершит ошибку.
Тяжелые гаусс-орудия – вот проблема. Ника примерно рассчитала их мощность. Лобовая броня «Фалангера» выдерживала одно-два прямых попадания, но планетарных машин противника сотни, и их огонь будет массированным. Теперь Глеб понимал, как погиб Хорс, что за оружие сумело истончить броню «Фалангера» комбата настолько, что один из снарядов прошил кабину управления, повредив кристаллосферу «Одиночки», и разбил систему спасательной капсулы пилот-ложемента.
