Принцесса предполагала, что всех рабов поведут в один из бараков, но ошиблась. Их повели прямо в особняк.
По мере продвижения Клео могла рассмотреть все новые и новые детали, переворачивавшие ее представление о быте пиратов.
По периметру здания были расставлены скульптуры, изображавшие обнаженных мужчин и женщин. Лица их были вытесаны весьма небрежно, зато половым органам скульптор явно уделял особое внимание. На взгляд Клео, статуи были расставлены без всякого представления о едином дворцо-парковом ансамбле (если так можно сказать о резиденции пирата), но в любом случае такие образчики искусства требовали немалых денег.
У небольшой лестницы, ведшей на первый этаж особняка, лежали два тигра. От ошейников, надетых на их мощные шеи, тянулись массивные цепи, крепившиеся на вбитых в землю столбах. Впрочем, хищники вели себя совершенно спокойно, не порывались убежать и лишь немного оскалились при виде невольников.
– Копирует дворец Наврута VIII, – громко произнесла Далила, которая шла в трех человеках позади Вараниэль.
В то же мгновение раздался удар кнутом, и вслед за ним стон боли, вырвавшейся из уст чародейки.
– Молчать! – рявкнул пират с курчавыми волосами и умолк сам.
Тем временем главарь морских разбойников сделал два шага вперед, остановился на первой ступеньки лестницы и зычным голосом произнес:
– Я вернулся, отец!
Несколько минут ничего не происходило. Затем откуда-то сбоку выбежал рослый мускулистый мужчина с ошейником на шее («Раб», – поняла Клео) с резным деревянным стулом с высокой спинкой («Явно делали на заказ», – подумала принцесса) в руках, поставил сие изделие у верхней ступеньки, спинкой к ней, и замер позади него. А еще через несколько минут двери, располагавшиеся аккурат напротив лестницы, распахнулись, и из них вышел приземистый лысый мужчина с солидным брюшком, густой бородой, серьгой в одном ухе, одетый в кожаные штаны и льняную рубаху. Сопровождали его десятка два пиратов, облаченных в черные одежды, с саблями на изготовку и две обнаженные девушки, беленькая и черненькая, изо всех сил прижимавшиеся своими телами к мужчине, едва достававшем макушкой им до груди.
– Здравствуй, отец! – склонил голову захвативший Клео пират.
Мужчина ничего не ответил, дошагал до стула, сел на него (девицы при этом устроились на подлокотниках) и, лишь когда раб развернул стул вместе с ним лицом к прибывшим пиратам, ответил:
– Здравствуй, сын!
– Я приплыл с добычей, отец! – произнес сын.
– Вижу! – бросил взгляд на рабов хозяин особняка. – Скольких людей ты потерял?
– Семьдесят два! – ответил сын.
– Много! – недовольно заметил отец.
Клео, стоявшая в метрах двадцати от главаря пиратов и его отпрыска, заметила, как у последнего напряглись мышцы на спине, а личные телохранители отца, выстроившиеся в две линии между родственниками, приготовились пустить свои сабли в ход.
– Это было бы много, если бы ты управлял командой из тридцати пиратов, как я в молодости! – продолжил главарь морских разбойников. – Но теперь, когда мы правим половиной Пиратских островов, такие потери являются для нас мелочью. Главное, что ты выполнил поручение Повелителя и доказал ему свою преданность!
– Я рад служить ему и тебе, отец! – по-прежнему не отрывая взгляда от ног, произнес сын.
– А я рад это слышать! – ответил отец. – Ну, давай, посмотрим, кого ты привез в качестве добычи!
Он встал со стула и медленно спустился вниз. Девицы, во время разговора тершиеся грудями о его лицо, остались сидеть на подлокотниках.
