Если он и родился в любви, то от чего-то радостью воспоминания владетеля о родителях не отличались.
– Да, конечно, – очарование моментом немного спало, холодный порыв закрыл лицо прядями волос, которые я поспешила убрать. Время обсудить уготованное мне грядущее.
– Регьярд, – начала я, посмотрев в глаза мужчине, – умоляю, отошли меня домой! Это самое правильное, что ты можешь сделать со мной.
– Почему ты так рвешься туда? – владетель нахмурился, но не выглядел грозно.
– Я же тебе уже говорила! На родине остался мой жених, там мой дом, – от чего-то я отвела взгляд от пристальных черных омутов, всматривающихся мне в самую душу.
– Иногда наша судьба сама выбирает горную тропу. Знаешь, почему я выбрал именно тебя?
И что-то в его тоне мне показалось странным. Голос Регьярда сделался низким, он наклонился ко мне так близко, что его дыхание согрела мою щеку.
– Ты одна единственная среди других пленников шла на смерть.
– Что…
– Да, – он наклонился еще ближе и зашептал мне прямо в ухо, – кто-то смирился со своей участью пленника, кто-то собирался бороться до последнего – все это виделось в лицах людей, шедших за своими поработителями. И только ты решила умереть – это было написано на твоем лице, виделось в твоих глазах.
От его дыхания по коже разбежались мурашки, от рук, обнявших меня за плечи, разошлись волны тепла по телу. Что со мною происходит? Что он вообще творит? Этот мужчина, которого я совсем не знаю, но который за пару дней присутствия в моей жизни сумел так взволновать. Не только поступками, но и словами.
– Если бы тебя так тянуло к возлюбленному или будь у тебя столь заветный дом, ты бы не мечтала о скорой смерти. Горы предназначены дарить свободу, а не смерть.
Горячие мужские руки коснулись моей шеи, а меня как будто опалило жаром. Губы Регьярда оказались на щеке.
– Так вот, Вилия – чистая река, в один момент я решил для себя – мне совсем не хочется, чтобы ты умирала. Более того, я все сделаю, чтобы тебе понравилась жизнь, покажу целый мир… научу тебя любить по-настоящему…
Дыхание его опалило ресницы, холодные крылья носа коснулись щеки. Я не успела отпрянуть или не нашла в себе сил. Поцелуй… первый, жаркий. Такой невероятно сладкий. Регьярд, казалось, свел меня с ума, усыпил мое сознание. Но от чего-то было удивительно легко, будто бы меня подняло облако и несло в неведомую даль.
Кем ты станешь для меня, Регьярд, жизнью или погибелью? Я ведь совсем тебя не знаю…
– Что ты со мной делаешь? – потрясенно прошептала я, переведя дыхание после поцелуя.
– Обнимаю, – он улыбался, хоть я этого не видела, но чувствовала. И он, правда, меня обнимал, гладил по спине, успокаивая, как будто чувствовал, что мое сердце, словно сумасшедшее, бьётся в груди попавшейся в клетку птицей.
– Ты такая хрупкая и нежная, – Регьярд снова поцеловал меня, на этот раз в висок, – тебя просто хочется защищать и оберегать.
– Никогда не отличалась внушительным телосложением, – грустно вздохнула я.
– Нет, – промолвил владетель и поцеловал мои волосы, – дело не в телосложении. Можно быть большим и мощным с виду, но слабым и трусливым внутри, а можно обладать огромной силой духа, но при этом не иметь ни роста, ни мощи в руках. Я много где бывал и повидал всякого. Люди очень разные, Вилия, ты даже не представляешь порой, на сколько они могут быть разными: от минуты к минуте, от улыбки на лице, до оскала в сердце.
