Всегда есть оно, это самое «но», во всех отношениях между мужчиной и женщиной, правда? Он вывалил за меня кучу денег, эфемерную сумму даже, если считать по меркам двадцатилетней студентки, коей, как мне до сих пор еще казалось, я была до вчерашнего дня. А мне хотелось, чтобы он просто хоть раз позвонил и спросил, как я тут без него, чтобы оставил телефон и по утрам бросал мне глупые, нежные, романтичные смски, а я бы на них отвечала сердечками. И эта проклятая, зияющая, черная дыра в моей памяти только все ухудшала, потому что, возможно, когда-то все это между нами было, и он кидал мне смски, и я забрасывала его сердечками, и именно эти теплые, прожитые нами вместе чувства дали бы мне силы сейчас все понять и не обижаться. И я бы обняла его и все простила, и он бы растаял, и мы бы быстрее нашли общий язык.
Но передо мной стоял мужчина, у которого прошлое со мной было – а у меня с ним его не было. И я не знала, почему он готов тратить на меня свои деньги, но не свое время и внимание, я понятия не имела, каков он внутри, в душе, хороший или плохой, злой или добрый. А сидела и судорожно ломала над этими вопросами голову только потому, что испытывала горькую обиду. Мне было обидно, что из-за провала в памяти оказалось так, что я не прожила «нашу» историю с Джеймсом и не могу туда вернуться. Невозможно снова поцеловаться в первый раз. Для меня он, этот самый первый, случился вот только что, буквально пару минут назад, а для моего мужа… когда? Год, два назад? А может, и все четыре? Нельзя повторно сходить на первое свидание, второй раз впервые заняться сексом, замирая от предвкушения и трепета при виде обнаженного тела партнера. Мы словно оказались на разных временных параллелях, он улетел далеко вперед, в будущее, я застряла в прошлом, а параллельные прямые, как известно, не пересекаются.
А мне очень захотелось, чтобы пересекались. Потому что уж не знаю, что творилось в голове у двадцатилетней меня, но сейчас, в нынешнем своем состоянии, я была просто убита мистером Джеймсом Уорнотом. Наповал расстреляна в лучших традициях жестоких боевиков. Его запахом. Его голосом. Его этим непонятным диким взглядом. Его поцелуем, когда он до боли сжал мне плечо, словно требуя очнуться и ответить. Его намерением рассмеяться в ответ на извинения. Всем тем, что я не могла логически себе объяснить, даже если бы пожелала.
– Одевайся, – Джеймс поставил на край постели возле моего бедра большой хрустящий пакет из коричневой бумаги с логотипом известного бренда. Мои извинения он решил никак не комментировать, но, к счастью, все же и не засмеялся.
То, что я до поры даже не заметила, что у него в руках что-то есть, говорило лишь о том, насколько он сам поглотил и занял все мои мысли. Я потянулась к пакету, отогнула краешек и запустила руку, трогая одежду. Пальцы наткнулись на жесткий прямоугольник – бирку. Все новое, только что из магазина. И, насколько я в свои студенческие времена ориентировалась в цене, стоит недешево.
– Это подарок или ты просто сжег всю мою старую одежду? – вырвалось у меня против воли.
Несколько секунд Джеймс смотрел на меня с явным и неприкрытым недоумением, а затем все-таки расхохотался. Смеялся он заразительно, мне даже самой захотелось улыбнуться, и только прежняя обида и удивление на то, что он не приносил и не присылал мне более прозаичных и дешевых, но и более необходимых вещей, будь то нижнее белье, зубная щетка или резинка для волос, не давали мне этого сделать.
