Питт мысленно пожалел молодую, беззаботную, болтливую девушку, которая могла уступить детским расспросам или, возможно, клюнуть на мелкую подачку, – и тотчас потерять жилье и работу. Молодость не защитит ее от жизненных невзгод.
– Естественно, – печально согласился он. – Но есть другие слуги в этом квартале. И другие дети.
Томас ожидал услышать гневный выговор, но вместо этого миссис Кэмпбелл взглянула на него грустно и устало:
– Конечно, мистер… Питт. Так вы назвались? Дети рассказывают друг другу такие ужасные истории… Но, я уверена, вы не будете никого пугать без необходимости. У вас есть дети?
– Еще нет, мэм. Моя жена ожидает нашего первенца.
Он сказал это с гордостью, даже немного хвастливо, и ожидал ее одобрения. Но лицо хозяйки не осветилось улыбкой, оставаясь по-прежнему грустным.
– Надеюсь, она хорошо все это перенесет. Чем я еще могу помочь вам?
Томас был несколько растерян и чувствовал сильную усталость, словно из него выкачали воздух.
– Благодарю вас. Мне пора идти. Потребуется много времени, чтобы раскрыть преступление. Если мы вообще его раскроем. Но на сегодня это все.
– Приятного вечера, мистер Питт. Дженкинс проводит вас до двери.
– И вам приятного вечера, мэм. – Инспектор слегка поклонился и вышел к ожидавшему его дворецкому, а затем через переднюю дверь – на покрытую листьями площадь.
Дом Доранов был совершенно не похож на остальные здешние дома. Он был невероятно загроможден фотографиями, вышивками, сухими цветами под стеклом или в глиняных горшках, а также свежесрезанными цветами в раскрашенных вазах. Там были также по крайней мере три птицы в клетках, обрамленных бахромой с колокольчиками.
Дверь открыла горничная средних лет. Она составляла исключение из общего правила. Даже при самом изощренном воображении нельзя было сказать, что ее выбрали за внешние данные. Единственное, у нее были ровные белоснежные зубы, а голос оказался глубок и мягок, как девонширское масло.
– Мы ждали вас. – Она говорила спокойно, с легким юго-западным акцентом. – Мисс Летиция и мисс Джорджиана пьют чай. Наверное, вы захотите сначала побеседовать с ними. О деле, конечно. – Не дожидаясь ответа, горничная развернулась и направилась во внутренние покои. Закрыв двери, инспектор проследовал за ней.
Летиция и Джорджиана пили чай. Джорджиана разлеглась в шезлонге. Она была худющая, ну просто кожа да кости. Однако ее наряд, розовато-лиловый с серым, выглядел восхитительно. Чай был сервирован на круглом столике с тремя ножками. Чашка стояла возле локтя Джорджианы. Она рассматривала Питта без неприязни.
– Так вы полицейский? Какое странное создание. Умоляю, не будьте грубы со мной. Я чрезвычайно чувствительна. Я страдаю.
– Я вам очень сочувствую. – Питт с трудом контролировал выражение лица. – Надеюсь, что побеспокою вас очень ненадолго.
– Вы уже побеспокоили меня, но я отнесусь к этому снисходительно. Это ведь необходимо. Я Джорджиана Дафф. А это… – она указала на чуть более молодую и полноватую копию самой себя в другом кресле, – моя сестра Летиция Доран. Именно она – тот человек, который имеет несчастье владеть домом в таком ужасном районе. Точнее, я бы назвала это недальновидностью. Так что все вопросы лучше адресовать к ней.
– Разумеется. Миссис Доран, я снова приношу мои извинения. Уверен, вы понимаете, что нам необходимо опросить слуг, особенно молодых женщин во всех домах, расположенных вокруг площади.
