Ничего не изменилось.
– Что за херня?
В данном случае я больше испугался, чем разозлился.
Почему?
Да я каким-то очумелым образом оказался в чужой квартире.
Я напряг память.
Нервные клетки категорично отчитались: я точно приходил вчера домой, пил чай, умывался, чистил зубы, ложился спать…
Что потом?
Я проснулся.
Но проснулся я в совсем другом месте.
Правая рука до боли ущипнула левую. Нет, я не спал. Тогда что это?
Действительно, стало страшно. Сразу вспомнились юношеские шуточки из общаги, когда спящего вместе с кроватью выносили в коридор. Но тут было что-то другое…
«Бумажник!»
Естественно первым делом возник вопрос сохранности финансов. Я резво подскочил с дивана и начал метаться по квартире.
Недолго.
Я нашёл его аккуратно лежащим на комоде в прихожей. Руки нервно полезли внутрь…
«Слава богу!»
Наличка и зарплатная карта были на своих местах. А значит, меня точно не опоила залетная стриптизерша-клофелинщица. Конечно, я понятия не имел где бы смог наткнуться на такое приключение, однако передачи из телевизора сделали свою работу по зомбированию на твёрдое «отлично».
Решив вопрос с бумажником, я метнулся к прочим личным вещам. Все они, как быстро выяснилось, имелись в наличии и даже лежали в практически идентичных местах. Лишь квартира была другой: другая планировка, другая мебель, другая бытовая техника, совершенно другой фэн-шуй…
На последнем аккорде этого сравнительного анализа я выглянул в окно и тогда снова не удержался от разговора с самим собой:
– Где я?
Вид за окном тоже был совершенно посторонним.
– Где моя химическая свалка? Где МКАД? Где ТЭЦ?
Вместо привычного пейзажа я смотрел на аккуратные улочки, небольшой парк, совмещённый с детской игровой площадкой, пруд с утками и даже каток.
Ещё было довольно тепло. Начало ноября. Но каток уже работал, и веселые дети скользили по нему взад и вперёд.
– Мистика, – произнёс я.
Однако такое утверждение не добавляло понимания как мне жить дальше.
– Ды-ды-ды-дын!
Ещё и в дверь кто-то настойчиво ломился.
Я осторожно и еле слышно подкрался к входной двери, заглянул в глазок. Через него я увидел измученного мужика в коричневой шапке-ушанке, одетой набекрень. В обеих руках он держал несколько больших бумажных пакетов с ручками.
– Откройте, пожалуйста, – молил этот человек, хотя я его не узнавал.
«Людей что тоже заменили?» – задумался я.
Ответ мог мне не понравиться, так что я отступил от двери.
«Ну его…», – это было хорошим решением, пока не раздался очередной звонок в дверь.
– Ды-ды-ды-дын!
А потом ещё, ещё…
Жить и наслаждаться жизнь в таких условиях стало невозможно.
Я нашёл штаны, натянул их на себя, потом футболку. Носки искать не стал. Решил, что и так сойдёт.
– Что вам? – спросил я, открыв дверь незваному гостю.
Тот вместо того, чтобы сразу начать объясняться, словно обмер или заледенел.
– Ну? – проявилось моё нетерпение.
И тут началось стенание, близкое к коленопреклонению.
– О, простите… Я вас разбудил?.. Простите меня, дурня нерадивого…
– Короче…
Я был не заинтересован.
– Кто вы и что вам нужно?
– А…
Бумажные пакеты рухнули из рук незнакомца. Но это осталось без внимания. Он с неподдельным боголепием снял с себя шапку и приложил к груди так, словно собирался молиться.
– Я – Захар…
– И что это должно для меня значить?
– Ну как же…
От чрезмерного волнения мужчины довольно сильно запинался, да и голова у него подергивалась как у безнадежного невротика.
