Иоханан неторопливо вернулся к реке, сел на валун, опустил ноги в воду. Рядом неслышно сбились ученики, ближе всех присоседился Андрей. Солнце и дорожные ветры потрудились над лицом Иоханана, иссушив кожу. Андрей был также сухопар, но моложе, и кожа имела больше соков.
В утренней тишине звучал легкий бодрящий плеск волны. Река Иордан медленно и спокойно несла свои воды мимо.
Люди на берегу стали просыпаться, разлеплять веки, встряхиваться и тянуться к воде. Накоротке перебрасывались словами и тормошили вопросами Иоханана.
Когда рассвело, проповедник вошел в реку, утопив полы одежды. Принялся крестить желающих. Вода была по обыкновению теплой, подобно парному молоку. Он крестил людей, окуная в нее с головой. Вскоре среди ожидающих купания показался щуплый. Их взгляды встретились. Креститель шагнул на берег, приблизился. Щуплый уважительно наклонил голову:
– Здравствуй, брат.
– Что привело тебя ко мне, Йешуа? – спросил Иоханан, вглядываясь в него. Приподнял брови, заложив морщинку на переносице, скрепил скулы, дожидаясь ответа.
Йешуа был чуть ниже ростом. Худощавое лицо с прямым красивым носом, усы и борода на рельефном крепком подбородке. Глаза с крупными густо-карими зрачками смотрели спокойно:
– Хочу понять, почему к тебе идут люди.
– Ко мне идут те, кому больше некуда пойти, – вздохнул Креститель.
– Идти всегда есть куда. Было бы за кем, – возразил Йешуа. – Ты думаешь, знаешь, куда их вести?
Иоханан секунду подумал:
– Всегда должен кто-то указать начало пути. А поведет тот, кому предначертано. Но все – едино. И мы с тобой едины.
– Нет, – отринул Йешуа. – Твой путь, только твой! – сказал, не раздумывая. – У нас разные дороги!
– Однако сейчас они сошлись, – усмехнулся в бороду Иоханан.
– Нет, – опять отверг Йешуа. – Нет. Ты – бунтарь. Хочешь сломать то, что сложилось между людьми. Твои речи призывают к возмущению. А я не приемлю бунт. Ты руководствуешься ненавистью и злостью, а я – любовью.
– Я тоже был таким наивным, – заметил Креститель, – но это прошло. И у тебя пройдет. Даже в любви есть место бунту.
– Всякому – своя дорога, – отозвался Йешуа.
– Да, – согласился Иоханан, – но не всякому дано быть первым. Участь первых незавидна.
Йешуа помедлил:
– Ты должен знать свою судьбу.
– Я знаю. – Лицо Крестителя напряглось. – У бунтарей один конец. И не в моих силах поменять его. Я могу заглянуть в судьбы многих людей, я вижу над собою тебя и вижу, что конца у твоей дороги нет, – его брови дрогнули. – Ты не можешь противостоять злу, ибо ты веришь в добро и не веришь в зло. Трудно тебе будет. Мне жаль тебя.
– Не жалей о том, что будет, жалей о том, чего уже не будет. – Йешуа перевел взгляд на воду. – Зачем ты крестишь?
– Крещением я объединяю людей.
– Разве не достаточно Слова, чтобы объединить? – удивился Йешуа.
– Слово ложится на ум, а крещение на душу. Я пробуждаю бунтарский дух души.
– Ты веришь в это?
– Попробуй. И ты почувствуешь, что у нас с тобой много общего, – вымолвил Креститель.
– У нас мало общего, – не принял Йешуа.
– Ты ведь пришел понять меня. Что же тебя останавливает? Не раздумывай, иди до конца! – повысил голос Иоханан.
– Хорошо, – согласился Йешуа.
Креститель поймал узкую худую руку. Люди расступились. В толпе пробежало недовольство, с чего бы им пропускать вне очереди этого щуплого. Но Иоханан не обратил внимания на ропот. Вошел с Йешуа в воду, произнес привычные слова, перекрестил и окунул целиком. А когда Йешуа, фыркая и отплевываясь, вынырнул, подтолкнул в плечо, отправляя на берег:
