– Ну, за такие слова можно и по кочану схлопотать, для начала. Кроме того, самое смешное оказалось потом. Когда красные партизаны вошли к нам, наша мадам вдруг оказалась среди них чуть ли не в первых рядах. Оказывается, она была на связи с партизанами. И под шумок нашего заведения передавала им деньги, оружие, ну и, конечно, информацию. Вот потому нас с сестрой и прибрали быстренько хорошие люди. Сначала мы попали под покровительство полкового комиссара, а потом нас пристроили к хорошим людям.
В этот момент разговор прервался, послышался шум. Через пару минут в избушку набилось человек шесть красноармейцев. Это были бойцы инженерно-сапёрных частей. Они занимались строительством наблюдательного пункта неподалёку. Оставив за порогом повозку с запряжённым конём, сами шумной ватагой забились в избушку. Несветов освободил печку от уже подсохших вещей, и её облепили мокрые шинели сапёров. Подкинули ещё дров. В избушке стало шумно, жарко и душно. К дыму, клубившемуся под потолком, добавился ещё и пар, поднимающийся от шинелей.
За стол, напротив Георгия, уселся тоже отделённый командир, представившийся Игнатом. Через пять минут шум стих. Пошли разговоры о жизни и вообще.
Очень быстро разговор скатился к ужасной погоде, к беспросветности бытия в такой слякоти и холоде. Все как-то приуныли. Продолжая общую грустную тему, отделённый инженеров заявил:
– Да и, вообще, тоска смертная, достало всё это.
И с этими словами достал из-за пазухи гранату образца тридцать третьего года, блеснувшею в полумраке ребристым оборонительным чехлом. Это такой металлический чехол, надеваемый на гранату, для усиления осколочного действия. Кто – то из сидящих рядом взволнованно сказал:
– Но! Но! Не шуткуй с этой штукой!
– Да, блин, говорю же, осточертело всё! А так «хлоп» – и никаких проблем. – Сказав это, он сдвинул предохранитель на гранате и оттянул ручку от корпуса. С этого момента, если отпустить руку – граната сработает и через три – четыре секунды взорвётся. Вокруг всё загрохотало, бойцы в панике бросились, как тараканы из щелей. Через секунду обстановка изменилась кардинально. Дверь была сорвана, рама окна выбита, поскольку кто-то сиганул туда прямо сквозь решётку. На полу, у опрокинутой скамейки, валялся и хохотал отделённый инженеров. Единственный, кто остался сидеть на месте, был Каменев. При панике он почти не пострадал, так как сидел у стены, прикрытый столом. Он встал со скамьи с перекошенным от злости лицом.
– Дурак ты, отделённый, и шутки у тебя дурацкие!
– Зато весело, а то сидят все кислые! – продолжая хохотать, поднялся сапёр.
– Дать бы тебе по кочану твоему бестолковому как следует! Да руки пачкать жаль!
Сказав это, Георгий нагнулся, поднял с пола гранату, вернул её в исходное положение. Ещё когда шутник доставал её, он разглядел на ней надпись «учебная» и спокойно наблюдал за развитием событий.
– Отдай.
– А вот хрен тебе. Дошутишься, что кто-нибудь покалечится. Сказав это, Каменев запихал гранату в карман.
– Отдай, говорю! – сапёр приблизился вплотную к пограничнику.
– Не устраивает, можешь рапорт на меня подать. А будешь трепыхаться, у меня с собой карабин и вполне боевые патроны. – Договорив, он повернулся спиной к сапёру, подошёл к дверному проёму, высунулся и крикнул:
– Эй, дуболомы! Назад все!
Повернувшись к шутнику, продолжил:
– Вот как хочешь, окно и дверь – на место! Не то шутить не буду, узнаешь, что бывает за порчу имущества погранвойск НКВД.
