***
В воскресенье в городском парке было людно, как всегда бывает в тёплый майский день. Анастасия прогуливалась вдоль берега пруда, любуясь на катающиеся на лодках парочки, белые зонтики барышень, взмахи вёсел и яркие искры водных брызг. Прудов было три. Центральный был усыпан кувшинками, и там было больше всего катающихся. Один из крайних огибал небольшой мыс, с которого свисали плакучие ивы. Пётр подошёл к девушке, когда она любовалась кувшинками.
– Добрый день, Анастасия.
– Здравствуйте, Пётр, – обернулась к нему с улыбкой та.
Молодой человек был одет в простую холщовую куртку со стоячим воротником, перехваченную в талии ремнём. Он показался Анастасии ещё моложе, чем вчера на балу, когда был в выпускной парадной форме. Глядя на него сегодня при солнечном свете, Анастасия почти забыла вчерашнюю тревогу, вызванную гаданием.
– Я думаю, мы с вами подружимся, – сказал Пётр, – хотите покататься на лодке?
– С удовольствием!
– Давайте спустимся к тому причалу, – указал рукой молодой человек в сторону крайнего пруда, где плавали вдалеке лишь две одинокие лодки.
– Но там нет кувшинок, – разочарованно сказала девушка.
– Позже я нарву вам кувшинок, – не перестающий удивлять её Пётр взял Анастасию под руку и повёл к крайнему причалу.
Они сели в лодку, которая ровно заскользила по водной глади. Анастасия видела внизу проплывающие водоросли и лягушек. Пётр грëб лёгкими, но уверенными взмахами, неожиданно сильными для его худощавого на вид телосложения.
– Чем вы думаете заниматься после гимназии, Настя? Ведь я могу называть вас Настя? – спросил Пётр и снова удивил девушку своей простотой и непринуждëнностью.
– Можете, – улыбнулась она. – Я хотела бы остаться в городе и давать уроки шитья.
– Это хорошо, что вы хотите работать, – сказал Пётр серьёзно. – А откуда вы родом?
– Я родилась в Сосновке Тверской губернии. У моего отца там небольшое поместье. Деревня да немного земли. Собираюсь поехать к нему через несколько дней, а потом вернуться сюда, чтобы устроиться. А вы, Петя, чем будете заниматься?
– Значит, ваш отец – помещик? И много у него наëмной силы? – её вопрос он, похоже, проигнорировал.
Анастасия немного растерялась. Ей казалось, что она разговаривает с двумя разными людьми. Милый и обходительный молодой человек вдруг превращался в насторожëнного и подозрительного, а потом снова становился самим собой. Она не знала, как следует отвечать на вопросы, которые ей никто никогда не задавал.
– Многие крестьяне из деревни часто приходили помогать по дому, особенно когда я была маленькая.
– И большой у него дом? Вы одни в нём жили?
Наконец, Анастасия поняла и облегчëнно рассмеялась.
– Да какое там, одни! Это был не дом, а проходной двор! – она принялась рассказывать, немного расслабившись: – Отец один меня воспитывал. То есть, я хочу сказать, без мамы. А так меня воспитывала вся деревня. Мои крëстные – отцовский слуга Семён да кухарка Серафима, которая потом была и за экономку. Дом у нас достаточно большой, так что некоторые, например, Серафима, часто и ночевали у нас, когда болела я или отец.
– Настя, – снова серьёзно сказал Пётр и вдруг направил лодку за мыс, где росли ивы, – теперь я хотел бы ответить на ваш вопрос о том, чему я хочу посвятить свою жизнь.
