Если бы Артём действительно был тем Волком, каким рисовал его Данко, сейчас его уши встали бы торчком, улавливая голос певицы. Угрюмость и злость исчезли. Волк вылез из своего логова и с удивлением посмотрел – что за диво нарисовалось в обозримом пространстве.
Артём увидел девушку, которая ему сразу понравилась. Изящная и тонкая, но при этом не тощая, как девицы страдающие анорексией. В ее теле чувствовалась сила и жажда жизни, а в голосе звучали волнующие обертоны сильных чувств, позволяющие вести небанальную тему. Артём осмотрел зал, отыскивая Данко. Он хотел спросить художника, кто эта девушка. Но Данко в зале не было.
Он распечатывал портрет на принтере, который стоял в «предбаннике» перед кабинетом Ольги. Данко не заметил, как к нему подкралась Люся, и вздрогнул от неожиданности, когда она выхватила рисунок из принтера прямо у него из-под руки. Люся с презрением посмотрела на портрет симпатичной девушки.
– А-а-а, вот кто у нас тут, – ухмыльнулась она. – Эта шлюшка со своим кабаном сидят за моим столиком.
– Ну, чувак заказал портрет своей девушки.
– Деву-у-у-шки… Не смеши. Подцепил плечевую на трассе.
Люся сунула рисунок Данко, при этом помяв его. Демонстративно вздохнув, Данко нажал на принтере клавишу повтора. Испорченный рисунок он порвал и бросил в корзину. Люся игриво посмотрела на Данко.
– Данко, а почему ты меня никогда не рисуешь?
– Ты не просила.
– Не на заказ. Просто так ты не хочешь нарисовать меня?
– Нет.
– Ты рисуешь только за деньги?
– Тебе не понравится, если я нарисую тебя, как вижу.
Люся приняла соблазнительную позу.
– А как ты меня видишь? Голой?
– Нет. Такой. – Данко спародировал сексуальные, провоцирующие движения Люси. – Я та-а-а-кая классная. Меня все хотят. Чувак, ты следующий.
– Придурок! – взбеленилась Люся. – На себя посмотри. Урод. С тобой ни одна трахаться не захочет.
Люся выскочила из офиса. Ее каблуки выдавали стаккато, пока она мчалась по коридору в зал. Оскорбление особо не задело Данко. Оно не соответствовало действительности.
У Данко были девушки. Но секс разочаровал его. Обманул его ожидания. Он испытывал облегчение, но не более чем если сделал бы все сам. Данко отталкивала заурядность и примитивность этого действия. Его глаз рисовальщика хватал и надолго запоминал какие-то коробившие его детали вроде подозрительного пятнышка на трусиках. Но хуже всего было чувство вины и стыда за то, что похоть взяла верх над интеллектом, унизила его воображение. После секса огонь фантазии и созидания притухал, тускнел. Все, что выходило из-под его карандаша в такое время, было мертво и не стоило потраченного времени. Его выводили из себя нудные и навязчивые усилия девиц после перепихона втянуть его в какие-то совершенно неинтересные и ненужные ему отношения. Данко сам отказался от секса.
Вернувшись в зал, Данко отдал клиенту рисунок и получил деньги. Он дорожил холодноватым и сдержанным дружелюбием Дегтярева, поэтому никогда не навязывал ему свое общество. Но сегодня он явно был у своего кумира в фаворе. Сначала Артём попросил нарисовать портрет подонка, попытавшегося организовать в «Щучьей Заводи» точку сбыта наркотиков, но быстро изгнанного Ольгой. И вот теперь он снова подошел к Данко.
– Что за диво в вашем гадюшнике? – спросил Артём, показав на Фрези.
– Это Фрези.
– А в реале, как ее зовут?
– Не знаю. Мне как-то в голову не приходило спрашивать.
