Она услышала грохот в мастерской, вошла посмотреть, что происходит, и увидела финал разгрома, когда Борис нокаутировал Артёма.
– Ничего, – сказал Борис, – только вырубил.
Катя подошла к мужу и с ужасом посмотрела на Артёма.
– Боря, это же просто жуть какая-то. Я так и знала, что он псих. Ты пустил в дом психа с его разбитой машиной. Выгони его, наконец, пока он тебе мастерскую не разнес и дом не сжег.
– Нет. Артём – мой армейский кореш. И ему нужна помощь.
– Ты хоть понимаешь, что с ним?
– Сорвало болты.
– Вот, я и говорю, его место в психушке. А у нас семья, дом. Ну какое нам до него дело?
– Катя, ты соображаешь, что сейчас делаешь? Уговариваешь меня сдать в психушку друга.
– Зачем его куда-то сдавать. Просто пусть уходит.
– Я сказал нет. Ему нужна помощь, и Артём знает, что может на меня положиться.
Катя покачала головой.
– Ты уверен, что можешь помочь?
– Да, я знаю, что делать. И Артём знает. Потому и машину разбитую притащил. Восстановит машину, восстановит себя.
– Не знала, что у меня муж – идеалист.
Исцеление заняло не один месяц. Срывы у Артёма еще случались, но становились все реже. Борис подумал было, не взять ли друга с собой в тренажерку. Но, к счастью, понял, что это плохая идея – тащить в зал, полный стероидных суперменов, парня, у которого сорвало болты с крышки его персонального ада.
Каждый вечер после окончания рабочего дня Артём брался за «ранглер». Машина серьезно пострадала, и для ее восстановления требовалось много дорогостоящих запчастей. На них уходила значительная часть того, что Артём зарабатывал в мастерской. Но «ранглер» стал для него целью, своего рода путеводной звездой, которую он постоянно видел перед собой и знал, что делать, куда двигаться.
Ментальная связь с машиной становилась все более ощутимой. Работая, Дегтярев вел с «ранглером» мысленный разговор. Никакой шизы. Это был вполне деловой разговор механика с машиной. И эти трезвые, внятные, реальные мысли блокировали хотя бы на время разрушительный хаос, царивший у него в голове. Хаос, состоящий из попыток доораться до отца и получить хоть какой-то отклик оттуда, где он находился. Из боли, от которой не спасал алкоголь. Из ненависти к себе.
«Ранглер» защищал его.
Однажды случилось нечто, чему не было рационального объяснения и не стоило искать. Артём только что установил лобовое стекло. Ночью в одиночестве и тишине он возился в салоне с электрикой. Возможно, он заснул и сам этого не заметил. Он видел лобовое окно перед собой и приборную панель, но за стеклом почему-то была лесная дорога и ночь. Свет фар выхватывал асфальтовую ленту, летящую под капот, кусты и деревья по обочинам. У Артёма не было ощущения, что это он гонит по лесному шоссе с какой-то немыслимой скоростью. Скорей, это было похоже на то, что он смотрит кино. У него возникло ощущение, что в машине, той машине, сидят двое – мужчина и женщина. Артём их не видел, но он услышал голоса.
«Скорей… Уже просто невтерпеж… Хочешь, трахну тебя прямо сейчас на капоте?… Нет. Это уже было. Хочу перед камином на медвежьей шкуре».
Дорога впереди круто заворачивала вправо. Поворот под 90 градусов терялся в темноте. Фары выхватывали продолжение дороги вперед по прямой. Это была просека, перегороженная бетонными блоками. Машина на бешеной скорости врезалась в блоки. Картинка за стеклом рассыпалась и погасла.
Дегтярев пришел в себя. Он не понимал, что это было: сон или он действительно увидел ту аварию?
