Шли годы. За это время было несколько неплохих попыток, где отношения продержались пару-тройку месяцев. Однажды ее даже познакомили с родителями, где она выложилась по полной, моментально очаровав папу и подружившись с мамой. Но все оказалось впустую. Мужчины в короткие сроки портились, как продукты без холодильника, начинали грубить, гулять, сбрасывать звонки, а потом и вовсе исчезали. И каждый такой побег забирал у Ксюши что-то важное, бесценное, какой-то невосполнимый ресурс. Отчего Ксюша, внешне по-прежнему эффектная и ухоженная, внутри чувствовала себя сухой и безжизненной.
Что это был за ресурс, она не знала. «Может быть, любовь?» – думала. А раз любовь испаряется вместе с каждым беглецом, а новая созревать не успевает, то это и создает внутри такое фатальное одиночество. И одиночество, в отличие от любви, очевидно имело свои притоки и истоки. Оно все расползалось, забивало поры, прорубало морщинки, но главное – блокировало нервные окончания и отделы мозга, те самые, которые отвечали за чувства. Иначе как еще объяснить, что теперь уже даже сама Ксюша не верила во влюбленность, которую так запросто выдавала каждый раз. Впервые в жизни она усомнилась: а любила ли она хоть раз по-настоящему или все это были лишь способы получить желаемое?
В таком душевном раздрае Ксюша встретила Керима – молчаливого, задумчивого мужчину с ближайшего зарубежья. Он был одинок, так же, как и Ксюша, мечтал о большой семье, был решителен, при этом сразу в постель не тащил и вообще вел себя достойно сына Аллаха.
Но и Ксюша, как ветеран любовных войн, тоже не торопилась. Если – дай бог! – будут серьезные основания искать свадебное платье в национальном стиле, с прикрытой головой, то тогда она сдаст оборону крепости, а пока готовилась либо к длительной осаде, либо к полной капитуляции.
Они много гуляли, ходили в кино и ужинать, мечтали о совместном будущем. Керим признался, что семья не одобряет его выбор, предпочитая для единственного сына жену своей национальности. Но это даже добавляло некой романтики: Ксюше казалось, что это финальное испытание в ее жизни и, одержи она победу сейчас, призового фонда хватит надолго. Поэтому терпеливо ждала, когда наконец он отважится представить ее родителям.
Ксюша поставила на кон все, что было: остатки надежды, которые робко цеплялись за его национальные черты, заставляя верить, что он не такой, как все остальные, что уважение к семье у него в крови, что если он решится на их союз, то пойдет до конца. Она готова была разделить его веру, войти в его сложно скроенную патриархальную семью, взвалить на себя груз чужих традиций – все ради цели ее жизни, которая была на этот раз всего в нескольких шагах.
На семейном празднике за большим столом собралась семья. Ксюша в продуманном до мелочей скромном наряде готовилась предстать перед будущими родственниками идеальной невесткой – скромной и воспитанной. Она только было подняла глаза, чтобы приветствовать родителей Керима, как вдруг наткнулась на такое очевидное презрение, что уже сама обрадовалась, когда ее отсадили куда-то на край стола. Только тогда она поняла, что списали ее в тот же момент, когда сын рассказал о русской избраннице, а на это знакомство согласились с одной целью: чтобы он сам понял, насколько она ему не пара. И действительно, в углу большой, но душной комнаты, наполненной людьми, которые говорили на чужом языке, она выглядела не то что белой вороной – зеленой мышью. Не имея возможности вставить в беседу ни слова, то и дело оглядываясь по сторонам, пытаясь понять, как они едят свои странные национальные блюда, Ксюша вдруг поймала его взгляд. Он смотрел холодно и безразлично – будто и не было вовсе долгих месяцев сближения и клятв в любви.
