Наложница драконьего триумвирата - страница 17
— Н-нет, — забормотала она. — Я бы никогда…
— Я знаю, на что ты способна!
Что-то подсказывало мне, что Сона не лгала. Она не имела отношения к возгоранию.
Встав, я метнулась к Дэйдалосу и схватила его за руку.
— Нет, Дэй, она не виновата!
До Соны оставался какой-то шаг. Он глазом не моргнув свернул бы ей шею. Бедная женщина дрожала и стучала зубами от страха.
Дэйдалос остановился и внимательно посмотрел на меня.
— Это вышло случайно, — заговорила я. — Я замерзла. Положила в камин побольше дров и уютно устроилась на диванчике. Видимо, когда я уснула, какое-то полено выпало на ковер. Я поступила опрометчиво, что не убрала его, разжигая камин. Прости. Сона здесь не при чем.
На его лице заиграли желваки. Сона шмыгнула носом. Дэйдалос перевел на нее подозрительный взгляд и фыркнул:
— Иди умойся! Распустила сопли! А ты, — он вновь посмотрел на меня, — будь осторожней.
— Обещаю, — ответила я.
Обойдя Сону, Дэйдалос вышел из моей комнаты. Я проводила его взглядом и погладила плачущую женщину по плечу.
— Я этого не делала, — всхлипнула она. — Клянусь.
— Я верю тебе.
Я закрыла дверь, взяла Сону за руку и, подведя к кровати, усадила. Налила ей и себе по стакану воды и тоже села.
— Не знаю, мог ли кто-то из прислуги… — залепетала она, чуть ли не расплескивая воду.
— Успокойся. Это случайность. Со мной все в порядке. Немного першит в горле, но это пройдет. К счастью, эти трое вовремя обнаружили возгорание. Меня больше тревожат мои сны, Сона. Может, ты поможешь мне в них разобраться?
— Я? — удивилась она.
Я поведала ей свои странные видения. Она внимательно выслушала меня, потом попила и, вытерев влажные дорожки с щек, пояснила:
— Будь ты драконицей, я сказала бы, что это предвестники твоего скорого перерождения. Всем известно, что самки обращаются раньше самцов. Их возраст колеблется от двадцати до тридцати человеческих лет. В противовес тридцати двум и сорока пяти. Но ты смертная. Значит, дело в другом. — Она сделала еще глоток. — Чертоги мук, в которые заключают драконов, находятся здесь. В ущелье. Прямо под этим замком.
— Здесь?
— Именно.
— Но почему?
— Вероятно, все началось еще во времена Великого Плача — многовековой войны между огненными и ледяными драконами. Чем удобно узилище на границе? Если кто-то из заключенных сбежит, то он отправится именно на вражескую территорию. Точно так же, если военная ситуация совсем обострится нехваткой солдат, то всегда можно выпустить на волю десяток-другой озлобленных, изголодавшихся по свободе огненных драконов. Ледяных истребили, а чертоги так и остались. Так что морки охраняют еще и их.
— А как это влияет на мои сны? — спросила я.
— Прямо под нами в темницах мучаются сотни ожесточенных, кровожадных драконов. Они могут травить своей энергетикой мысли невинной души. Этот замок пронизан грязью, пороками, кровью, болью и страданиями, Рони. Мне тоже плохо спалось поначалу. Потом… или я привыкла, или запятнала свою чистоту. Тебе надо почаще выбираться за периметр. Попроси Ранта устроить тебе прогулку.
— Не буду я ни о чем его просить.
— Рони, не время капризничать. Я же говорила, для себя проси у них все, что пожелаешь. Рант тебя даже в родную деревню доставит, если хочешь. Он любит хвастаться добычей и трофеями. Зато сама Вантелиене покажешься. Убедишь ее, что жива и здорова.
Идея мне понравилась. Коула трудно в чем-то переубедить. Если к ним заявится какая-то незнакомка, которая назовется служанкой из замка триумвирата, вряд ли он поверит ей, что со мной все хорошо. Я даже не уверена, что он успокоится, если я сама ему об этом скажу. Но так Вантелиене будет легче убедить сына взять себя в руки и поскорее забыть меня.