Глубоко вздохнув, Омар продолжил:
– А с Россией мы друзья, – криво ухмыльнувшись, произнес он, – что бы там некоторые ни говорили. Несмотря на наши различия, у нас много общего. Там нас понимают и всегда готовы оказать помощь. В России ценят нашу борьбу за святую идею. Установки и боеприпасы нам поставили русские, и мы им за это благодарны. Теперь я и мои соратники вооружены должным образом и будем разговаривать с евреями на их языке, языке оружия. Мы более не намерены терпеть издевательства над собой! «Хамас» – это сила, и с нами будут считаться! – выкатив глаза, повысил тон Омар, почти срываясь на крик.
Весь его вид и манера говорить ясно демонстрировали, что Абуиси не привык выступать перед видеокамерой. Ему это было в новинку. Его длинная черная борода, неопрятный вид и звериный взгляд наталкивали на мысль о жестоком и безумном человеке, способном осуществить свои угрозы. Но лишь психолог, просмотрев эту видеозапись, мог заключить, что этот человек – в душе трус и подлец, прикрывающийся организацией из корыстных интересов, и за деньги готов на что угодно. На самом деле не имея того веса в «Хамасе», который он себе приписывал, являясь обычным убийцей, зарабатывающим таким образом деньги…
– Мы требуем освободить из израильских тюрем наших соотечественников! – надрывался с экрана Омар, вперив взгляд в видеокамеру. – Мы требуем снять экономическую блокаду с Газы! – перечислял он свои требования, стуча после каждой фразы ножом по столу.
Выглядело все это и правда устрашающе. Бородач на экране напоминал джинна из какой-то страшной восточной сказки. Главное отличие было лишь в том, что этот человек был реальностью. И свои замыслы он воплощал в жизнь…
Через несколько минут монолог Абуиси был окончен. Напоследок он поднял руку и с силой воткнул нож в центр карты Израиля, намеренно угодив прямо в Тель-Авив.
– Что скажете? – самодовольно поинтересовался тот, кто только что красовался на экране.
– Мне нравится, – прозвучало из глубины салона, – выглядело неплохо. Будем работать дальше на прежних условиях. Никакой самодеятельности мне не нужно, вы будете делать только то, что я говорю. По крайней мере, пока… Надеюсь, мы хорошо понимаем друг друга?
– Иншалла! – кивнул Абуиси, произнеся слово, в переводе с арабского означающее «Как Аллаху будет угодно». – Наше сотрудничество меня удовлетворяет.
Протянув диск собеседнику, он получил от того кейс. Открыв его, Омар жадным взглядом впился в его содержимое. Проводя рукой по толстым пачкам ассигнаций, он довольно ухмыльнулся. Достав одну из пачек, Абуиси удостоверился, не надули ли его, тут же поинтересовавшись:
– Нужны еще обстрелы? Если дадите установку, снаряды и деньги, могу стрелять. То, что вся команда полегла, конечно же, печально, но это дело поправимое. Новых людей взамен вышедших из строя я подберу. – Немного помолчал и добавил с нажимом: – Кстати, еще нужны деньги. Мне ведь родственникам убитых помогать придется, за каждого много долларов отдать нужно.
– Мы обговорим этот вопрос при следующей встрече. Тем более она не за горами, – сказал Оффенбах. – А вот по поводу обстрелов, то парочка таких мероприятий совсем не помешает. Деньги есть, как вы уже видите. И установки тоже, но они здесь, в Египте. Сумеете еще одну в Газу доставить?
– Само собой, как обычно! Доставим, как и прошлую перевезем, я думаю, с этим проблем не возникнет, – обрадованно произнес Абуиси, – Аллах наградил нас не только небом над головой, но и землей под ногами!
