Забрав ключи, мы поволокли женщину к стене, где была стоянка. Я надел ей наручники, а Кэт замотала ей рот. Прошло минут пятнадцать, пока та стала приходить в себя. Мы оба надели маски и перчатки. Наконец, она очухалась.
Я приставил ей к виску дуло пистолета. Второй пистолет Кэт держала в руках. Я помог ей подняться и шепнул на ухо:
– Если будешь молчать – выживешь. Веди в свою комнату.
Женщина, покачиваясь, пошла к церквушке. Мы шли рядом. Открыв дверь, она вошла. Это была небольшая, но настоящая церковь, на подсвечниках горели свечи. Я увидел винтовую лестницу, которая шла вверх, туда же направилась и женщина. Мы поднялись в небольшую скромную комнату с одной кроватью. Я подошел к маленькому окошечку. Из него въезд в церковь просматривался как на ладони. Женщина испуганно смотрела на нас и пыталась что-то сказать. Я уложил ее на кровать, опять приставил пистолет, а второй рукой чуть-чуть приоткрыл ей ленту, готовый в любой момент зажать ей рот.
– Я все скажу, – услышал я. – Только не убивайте. Кэт включила диктофон.
– Где похищенные дети? – сразу спросил я.
– Они в доме, по комнатам, в каждой четыре кровати.
– Для чего их похищали?
– Для постоянных клиенток. Их сначала держат год взаперти, промывая им головы, а потом они начинают работать.
– Детская проституция, – шепнула Кэт, – только на этот раз лесбиянство. Никогда не встречала.
– А потом, когда они взрослеют?
– Тоже работают. Спрос есть на всяких.
– А старых много? Кто вообще тут командует?
– Трое. Мэри, самая главная, потом Лиза и Бетти. Остальные им помогают.
– И сколько этих остальных?
– Восемь. Это те, кто уже не пользуется спросом. У них у каждой отдельная комната.
– Ты из них?
– Да. Я прошла все. – Вдруг у нее покатились слезы. – Когда-то меня тоже украли и привезли сюда. Мне было тридцать лет, я была одна из первых, когда к власти пришла Мэри. А теперь скоро пятьдесят стукнет. Сначала воровали всяких, а в конце спрос пошел на молодых.
– Тихо, не плач, – шепнул я. А сколько работает?
– Десять комнат, по четыре в каждой.
Я ужаснулся. Сорок девушек находились в сексуальном рабстве!
Кэт молчала. Она не могла придти в себя.
– А клиенток много?
– Больше пятидесяти. В основном приезжают раз в неделю. Кто когда. Но основная работа днем, с двух до пяти. Заказы на дом. Микроавтобус отвозит и привозит.
– И никто не сбежал?
– Они все одурманенные. Мне тоже когда-то каждый день в воду что-то подсыпали.
– А ты что, сбежать не могла? – удивился я, – ты ведь на воротах.
– А куда бежать? Кому я нужна в пятьдесят лет? – Слезы потекли опять. – Тут хоть кормят хорошо, своя комната, и работы почти нет. Впускай и выпускай. Я уже не знаю, какая там наружи жизнь, нас никогда не выпускали.
Мне стало ее жаль.
– Как тебя зовут? – спросил я.
– Дженни.
– Расскажи, как устроено здание. Или лучше пошли вместе. Кто-нибудь не спит в это время?
– Может только Мэри, она всегда допоздна читает книги. Но ее комната в самом конце.
– Возьмем? – повернулся я к Кэт. – Как ты считаешь?
– Думаю, что не подведет. Мне самой ее жалко.
– Ладно, Дженни, – сказал я, – я тебя развяжу, и пойдем вместе. Только очень тихо. Первые комнаты чьи?
– Отсюда, идет вход в здание. Большой длинный коридор, до самого конца. Первые четыре комнаты пустые, там оставались клиентки. Они без номеров. Потом идут с обеих сторон четные комнаты для девушек, которые работают, их там по четыре. Они все закрыты на ключ.
