Весь день мысли о предстоящем деле не давали покоя. Вера считала, что Сашка намеренно окутал себя тайной, поэтому стал удобным объектом для сплетен, порой слишком неправдоподобных, и при любой возможности только ленивый не перемывал ему косточки. Понимая это, все же пришла к мнению, что разговор с непростым парнем, хоть и будет нелегким, неизбежен, по крайней мере, попытаться внести ясность стоит.
Через пару дней Вера, вернувшись с очередной смены домой, не стала будить Клару, которая опять ночью рыдала в подушку, изливая душевные страдания, а решительно распахнула дверцы шифоньера. Желая придать себе строгий вид, она надела темно-зеленое без всяких украшений платье, собрала смоляные волосы в тугой узел, слегка неброской помадой подмазала губы, взяла в руки маленькую сумочку и подошла к зеркалу. Желаемого эффекта она добилась – в зеркале отражалась строгая классная дама с проницательным взглядом.
«Не хватает только указки в руках, – с удовлетворением отметила девушка. – Пригодилась бы!». Бросив взгляд на спящую подругу, она бесшумно закрыла дверь и торопливо зашагала к Дому культуры.
Вера буквально влетела в мастерскую художника и без предисловий ринулась в атаку:
– Зачем ты это делаешь? Не можешь найти других натурщиц для своих художеств?
Саша в перепачканном краской халате стоял у мольберта, вытирая ветошью кисть. Он работал над очередным заказом – писал по фотографии портрет молоденькой девушки. Работа продвигалась тяжело. Он не мог «оживить» лицо, которое было слишком обыденным, совершенно невыразительным и ничем непримечательным. Ему мешали живые лучистые глаза, которые то и дело возникали в памяти и отвлекали от оригинала.
– Добрый день! – слегка обернувшись, изумленно уставился он на непрошенную гостью.
На пороге стояла эффектная красавица с выразительными глубоко посаженными темными глазами. Профессиональный взгляд художника отметил не столько отточенные линии скуластого лица, аккуратный прямой нос и тонко очерченные губы, сколько ее решительный, даже воинственный облик. «С нее можно писать портрет лихой казачки с боевой шашкой в руке», – промелькнуло в голове.
– Чем я могу вам помочь?
– Я не за помощью к тебе пришла, а с требованием. – Вера решительно прошла в центр мастерской и остановилась перед Сашкой.
– Представьтесь, пожалуйста, – Саша умел проявлять вежливое высокомерие. Жизнь в окружении ленинградской богемы научила его быть подчеркнуто любезным, оставаясь при этом совершенно бесстрастным.
– Не притворяйся, что не знаешь меня! – взмахнув маленькой сумочкой, заносчиво отреагировала пришелица.
– Чем могу быть полезен? – не меняя тона, вопросительно взглянул на девушку художник.
– Оставь в покое Клару! – решительно потребовала Вера. Ее не испугали и не остановили показные манеры хозяина мастерской. – Она чистая, добрая, чуткая. Она и на свидания-то ни разу не ходила. Ведь красивая, могла бы с легкостью разбивать мужские сердца, особенно такое черное, как твое, но она не такая. Сидит одинёшенько – страдает. Она еще сможет найти достойного и надежного человека, создать семью. Отпусти ее! – не сдвинувшись с места, красноречиво закончила свой страстный монолог Вера.
Не дожидаясь ответной реакции, она лишь на миг замолчала и с непреклонной решимостью приготовилась нанести завершающий удар:
– Я считаю, тебе надо убраться из города, из ее жизни. Навсегда! – притопнула Вера ножкой. – Уж поверь, никто по тебе не заплачет.
