– Хм… И что же мисс Смоллет изволила вам рассказать обо мне? – Снарк спокойно высы-пал часть содержимого одной пробирки в пустую кружку и, со стороны казалось, «на глаз», бросил туда же пару странных серых гранул, кои ловко выудил из металлической бутылочки, с завинчивающейся пробкой.
– Она тебя хвалила. Говорила, что ты это… как та акула – как вцепишься во что-то, так не отпустишь.
– Сочту за комплимент. Особенно учитывая, что мадемуазель Смоллет и я повстречались при не совсем приятных обстоятельствах, – Снарк плеснул молока в кружку куда насыпал неизвестных порошков и протянул Одри. – Угощайтесь. И не думайте, я не собираюсь вас травить.
– Да даже в мыслях не имела, – Одри хлебнула молока, которое, очень приятно, пахло пер-сиками. – Оу! Вкусно… Ладно, Снарк, значит слушай сюда это… ушами. Я приехала сюда из США, чтобы организовать в Лондоне организацию по защите женщин.
– Хм… Вы одна из тех, кого называют феминистка?
– Ты говоришь так, словно хочешь меня оскорбить, – оскалилась Одри, но тут, же помор-щилась. – Да! Я феминистка. А ещё это… врач. Конкретно говоря – врач-гинеколог. Такова вот моя судьба. В общем, я в Лондоне уже больше года. Успела заиметь шикарную практику и несколько учениц в одном из здешних бесплатных лечебных заведений. Не так давно у меня появился интересный пациент – шотландский торговец тканями – сэр Бакстоун. Богатый джентльмен, что, это… сколотил огромное состояние, торгуя тканями из Индии и Китая. Он был моим другом. И активно помогал мне.
– Помогал деньгами? Или чем-то ещё?
– Всем, – Одри вытянулась в кресле и посмотрела в потолок. – Он не только отсыпал мне деньги для учёбы моих помощниц, но и сумел уговорить здешних Отцов Города выделить мне место под новую больницу, в которой будут лечиться женщины. И учиться их лечить – женщины. Без участия таких свиней как вы – мужчины.
Глаза Одри сверкнули, и она, с силой, стиснула кружку с молоком, так, что пальцы побелели, словно вспомнив что-то в высшей мере нехорошее, чему была свидетелем.
– Хм, – Снарк повертел в пальцах вырезанный из пули кораблик. – Я изволил обратить внимание, что вы говорите о нём, в прошедшем времени… Он умер?
– Сегодня ночью скончался. После того, как это… болел почти неделю. У него было что-то непонятное. Странная болезнь. Никогда, это… с таким не встречалась. Сильнейший жар, острые боли в животе и температура. В общем, это…вчера потерял сознание и, не приходя в него – умер.
– Возможно-ли что это было воспаление аппендикса? Я на фронте не раз встречался с сол-датами, кои заболели от воспаления сего червеобразного отростка кишечника, – Снарк не стал добавлять, что многих из этих солдат он и его отец спасали лишь немедленным хирургическим вмешательством, которое подразумевало вскрытие брюшной полости и удаление воспалённого аппендикса.
– Не знаю. Непохоже. Больше похоже на это… перитонит – воспаление кишечника. Одна-ко там есть странная вещь, Снарк, на животе и горле появились странные воспаления. – Одри обвела пальцем край чашки с молоком. – Такое чувство, словно под кожей, это… что-то проползло. Я… я ни разу такого не видела и даже не могу предположить, что это.
– А вы пробовали вскрыть тело и посмотреть его изнутри?
– Да ты что, Снарк? Я даже не успела господина Бакстоуна раздеть и обмыть… – Одри поморщилась. – Ко мне пришла служанка одного из моих клиентов и рассказала, что меня собираются обвинить в смерти Бакстоуна и отправить в тюрьму. А знаешь, по какому обвинению?
