Напиток жизни и смерти. Мистерия Мёда и Хмеля - страница 12

Эллинам издревле был известен и кикеон – хмельной напиток, приготовлявшийся по типу болтушки11 из вина, лука, сыра и ячменной муки (зерна?) с прибавлением иногда меда и соли, кореньев и цветов, в том числе и мяты (Илиада, XI, 624–641). Тот же напиток сразил спутников Одиссея:

Поскольку ячменная «крупа» зачастую оказывалась поражена грибком, можно предположить, что кикеон оказывал не только освежающее, но и, в ряде случаев, экстатическое (галлюциногенное) действие и мог употребляться с целью вызвать видения и явить богов. Поскольку тоскующая по дочери Деметра, отведав подобного напитка, повеселела, он, вероятно, был в ходу на Элевсинских мистериях. Да и сама Деметра, согласно Гомеровскому гимну ей, не рекомендовала совершать возлияний в свою честь чистым вином.

О быте кочевых скифов Геродот помимо прочего, сообщал, что они питаются главным образом кобыльим мясом и молоком. Пили они также и вино, которое покупали у греков.

Действительно, «в скифских погребениях постоянно находят греческие амфоры и всевозможные импортные сосуды для пития вина. Скифы познакомились с вином еще в VII веке, во время двадцативосьмилетнего господства в Азии. Геродот слышал предание о роковой роли вина в судьбе скифских завоевателей. Их предводители на пиру у царя Киаксара сильно напились и были перебиты. После этого скифы потеряли власть в Азии и им пришлось возвратиться на родину» (Скржинская, 2001, с. 97–98).

Геродот (История VI, 84), в рассказе о несчастной судьбе спартанского царя Клеомена дважды сообщает в одном и том же отрывке с разницей в пару предложений: «Общаясь со скифами, он научился пить неразбавленное вино и от этого впал в безумие»; «Клеомен же, как говорят, когда скифы прибыли [в Спарту] для переговоров, слишком часто общался со скифами; общаясь же с ними больше, чем подобало, он научился у них пить неразбавленное вино. От этого-то, как думают, спартанский царь и впал в безумие. С тех пор спартанцы, когда хотят выпить хмельного вина, говорят: “Наливай по-скифски”. Так рассказывают спартанцы о Клеомене»12.

Серебряная скифская чаша

Лидийский царь Крез, зная об обычае греков и стремясь умилостивить их оракула, отослал в Дельфы «две огромные чаши для смешивания вина – золотую и серебряную. Золотая чаша стояла в святилище как войдешь направо, а серебряная – налево. После пожара чаши были также переставлены на другое место. Золотая чаша стоит теперь в сокровищнице клазоменян (вес ее 8^>1/_>2 талантов и 12 мин), а серебряная в углу в притворе храма. Вмещает она 600 амфор. Чашу эту дельфийцы наполняют вином с водой на празднике Феофаний» (Геродот, История I, 51).

Однако и сами скифы отдавали себе отчёт в неоднозначности последствий употребления вина. Диоген Лаэртский приводит случаи и изречения из жизни скифского вождя Анахарсиса, одного из семи мудрецов. Он говорил, что «лоза приносит три грозди: “гроздь наслаждения, гроздь опьянения и гроздь омерзения”».

Разумеется, вино использовали и в обрядовых целях. Описывая жертвоприношение Аресу, Геродот уточняет: «В каждой скифской области по округам воздвигнуты такие святилища Аресу: горы хвороста нагромождены одна на другую на пространстве длиной и шириной почти в 3 стадии, в высоту же меньше. Наверху устроена четырехугольная площадка; три стороны ее отвесны, а с четвертой есть доступ. От непогоды сооружение постоянно оседает, и потому приходится ежегодно наваливать сюда по полтораста возов хвороста. На каждом таком холме водружен древний железный меч. Это и есть кумир Ареса. Этому-то мечу ежегодно приносят в жертву коней и рогатый скот, и даже еще больше, чем прочим богам. Из каждой сотни пленников обрекают в жертву одного человека, но не тем способом, как скот, а по иному обряду.