Так что самое важное последствие катаклизма – это все же не завоевание революции, а решение автократичной диктатуры, намного более жестокой, чем королевская.
«Земля – крестьянам»? Или все же не крестьянам?
В стране произошла мощная передвижка собственности. В феодальной Франции 10 % земель принадлежали духовенству, 20 % – дворянству, одна треть земель принадлежит буржуазии, и лишь одна треть (да и то не лучших земель) принадлежит крестьянству.
За время революции до 40 % земель обрели новых владельцев. В том числе все земли церкви и половина земель дворян. При коммунистах в СССР полагалось очень радоваться по этому поводу: ведь собственность перешла от «реакционного» класса феодалов к «народу», то есть к демократическому (хотя и недостаточно «прогрессивному») классу трудящегося крестьянства. Даже в художественной литературе описывалось, как крестьяне получили землю и стали поддерживать Наполеона именно поэтому: любой ценой оставить за собой землю[7].
Но это полнейшая выдумка. Землю никто и никогда не отдавал крестьянам даром. Мастную собственность в виде земли конфисковывали у одних и продавали другим. На аукционах. Цена земли, конечно, получалась намного ниже рыночной, покупать было выгодно. Иногда можно было, имея связи, купить и в обход любых конкурентов. В литературе… причем во французской литературе, такие случаи описывались не раз. Именно таким способом округлил свои владения папаша Гранде, отец главной героини романа Бальзака[8]. Но в любом случае покупал землю только тот, кто мог за нее заплатить. Во многих случаях земля меняла владельца с одного буржуа, объявленного «врагом народа», на другого – и только.
«Трудовое крестьянство» в принципе могло стать собственниками земли, но не часто реально получалось. Намного чаще землю покупали или верхи деревни (порой связанные с бывшим помещиком законным и незаконным родством) или городские спекулянты. Та самая, ненавидимая марксистами «буржуазия». Собственников стало больше, имущественные отношения сделались гибче… Но не такая уж тут и грандиозная «передвижка земли».
Создание вожделенной республики
Еще больше оснований усомниться в ценности упразднения власти короля. В конце концов, Британия, Голландия, страны Скандинавии остались монархиями, и это совершенно не помешало им быть странами очень передовыми, современными, активными.
Король в 1789 году уже собрал Генеральные штаты. При достаточной последовательности и согласованности действий королевской власти и Генеральных штатов вполне можно было совершенствовать систему, делая ее все более демократичной. Хотя, конечно, это способ скучный и не романтический.
Вместо Генеральных штатов ввели парламент. Генеральные штаты выбирались по территориальному и сословному признаку. Депутаты избирались из наиболее видных лиц, которые несли ответственность перед избирателями. Эта система имела ряд преимуществ перед парламентарной. Какая лучше – спорят до сих пор, но главное – ценность этого итога революции сомнительна. Похоже, что можно было сделать и так и иначе – результат был бы примерно одинаковым. В самой Франции были и есть сторонники как раз Генеральных штатов как более совершенной формы демократии[9].
Другие революционные нововведения еще более сомнительны по ценности.
Во Франции исчезло разделение на исторически сложившиеся области и было введено разделение на 90 департаментов, каждый под своим номером. При этом названия исторических областей все равно используются: Гасконь, Шампань, Овернь, Пикардия, Лангедок… Называть можно еще долго.
